Содержание
   
      

Бани-Солеварни Русского Приильменья
Руса под именем "Русь" в летописях.
С.Ф. Платонов"Руса"
(в поддержку гипотезы А.А.Шахматова о древнейшей Руси в Южном Приильменье).
Ильменская Русь
А.Шлёцер о ручье "Руса"
Акт научно-исследовательской экспертизы Института 
Российской Истории РАН 
"О времени основания города Старая Русса Новгородской Области" 
и доклад на конференции "Новгородика 2010" К.А. Аверьянова "О времени возникновения 
Старой Руссы".
Акт научной экспертизы Института Российской Истории РАН
"О времени появления имени "Русь" (Руса) в Южном Приильменье" .
Встречи с Г.И.Анохиным и И.Н.Вязининым. 
Археологи:А.Ф.Медведев, В.Г.Миронова и Г.П.Смирнова о Старой Руссе 
Аорсы из царства Яньцай (Проторусы  из "царства соли"). 
О князе Русе и библейском Роше (архонтах Великой Соли).
В.В.Фомин "Южнобалтийские славяне в истории Старой Руссы"
(Князь Аскольд из Старорусской Руси)
Об итогах археологического изучения Старой Руссы  в «нулевые [двухтысячные] годы»
(ЗА ЧЕСТНУЮ АРХЕОЛОГИЮ!). 
Старая Русса - малая Родина киевского князя Аскольда! 
ВИДЕОРОЛИК О ПОЕЗДКЕ НА МОГИЛУ ИСТОРИКА В.Н. ТАТИЩЕВА от 07.06.2012.

                       

 
                   
Ильменская Русь

          

I

Вот уже более тысячи лет на Северо-Западе Российской Державы в Южном Приильменье существует единственная территория, по-настоящему, без директивных закреплений «Русская Земля», где корень «Рус» и «Русские названия» продолжают, не смотря ни на что оставаться незаменимой составляющей жизненного уклада здешних людей.

« Рушане или руские (с одним «с»)» в древности, или, как последние столетия «старорусцы»;
на реке Порусье сам город Старая Русса или, по словам первого российского историка В.И. Татищева: «Старая Русь»;

вся область к югу от озера Ильмень, по мнению академика С.Ф. Платонова обозначалась как «страна Руса» или по текстам Новгородских летописей более тридцати раз именно «Русь»;
а согласно писцовым книгам Новгородской Земли отмечалось, как «Околорусье, русский уезд, зарусская половина Шелонской пятины »;

и шедшая в древности на продажу очень ценимая местная соль Южного Приильменья именовалась просто «Руса», (возможно и «Русь»?), а солеварение рушан (старорусцев), о чем гласит великокняжеская грамота, называлось многозначительно «руським промыслом»!

Да к тому же «филиалы» Старой Руссы по добыче соли от Шелони и почти до истока Волги: это Новая Руса на Мшаге, Русье у села Коростынь, Новая Руса на Поле и Руса-Марево.

И если озеро Ильмень еще в ХV веке иногда называлось «руским морем», то и в наши дни уберегли свои названия два одноимённых озера, одно из которых «Русское» расположено на территории национального парка «Валдайский» вблизи озера Велье, а другое «Русское» озеро на границе Псковской и Новгородской областей рядом с государственным природным заповедником «Рдейский» и это именно то озеро «Русское», из которого берет начало речка Порусь – приток главной старорусской Порусьи.

«Древний русов город в устье Ловати вблиз Ильменя доднесь Старая Русь или Руса знаем.». Эта проницательная убежденность первого российского историка Василия Никитича Татищева, его взгляд на Старую Руссу, как на родину имени «Русь», уже в первой половине ХIХ века становится неким «научным недоразумением».


II

Когда знакомишься с обзорами существующих версий «начала Руси», а также с большинством, претендующих на глубину и добросовестность научных исследований «Откуда есть, пошла Русская Земля?», то приходиться не только констатировать сплошное замалчивание, игнорирование Старорусской Земли или Старой Руссы, но и невольно самому погружаться в процесс насильственного «сожительства» с уже «обрастающей жирком» традицией повсеместного игнорирования Старой Руси Приильменья.
Самым вопиющим фактом, масштабным пренебрежением не только касательно Старорусской Земли, но и в отношении всех людей, которые интересуются историей своей Родины – Русской Земли был и по сей день продолжает главенствовать следующий «околонаучный подлог», на который во второй половине ХIХ века в подробностях указал независимый исследователь Егор Иванович Классен.
«Старая Руса на реке Русе существовала еще до пришествия варягов, принадлежала к Новогородской области; следовательно, Руссы уже были в этой вольной области до призвания князей варяжских. Эти Руссы могли точно так же участвовать в призвании варягов, как и прочие племена Новогородской области. Они, Руссы, и действительно участвовали в этом призвании, ибо в Лаврентьевском или старшем списке Несторовой летописи сказано: « и реша Русь, Чудь, Словене и Кривичи: (варягом-Руси) вся земля наша и пр.» То есть варягов- Руссов призывали к себе четыре племени Новгородской области, в числе которых, во главе.стоят Руссы. На основании этого мы можем слова летописи выразить так: Руссы вольные, или Новогородские, жившие в старой Русе, призывали из-за моря Руссов, княживших в том краю и бывших варягами. Но Тимковский, обаянный шлецерианизмом, находя в этих приведенных нами словах летописи совершенное неиспровержение идеи скандинаваманов, придумал для соглашения летописи с мнением Шлецера извратить текст под видом исправления так: «реша Руси Чудь, Словене и Кривичи». Этим он надеялся совершенно устранить Руссов Новогородских и тем доказать, что будто Руссов в это время вовсе не было в России ».
Слова Е.И. Классена о беспрецедентной исторической фальсификации относительно «начало Руси» никто и никогда не опроверг, лишь только патологически старались, верно подмеченное исследователем и по сей день не замечать. «Устранение Руссов Новогородских» этот обман приветствовала и значительная часть антинорманистов, выводящая «Русь» из Киева, земли «полян » или ещё дальше с Азова-Черноморского региона. Сам же этноним «поляне» чаще всего непререкаемо связывают со словом «поляки».
Ещё совсем недавно современные « повествователи» рассказа «О призвании варягов» не церемонясь, убеждали своих читателей или слушателей, что именно «реша Руси Чудь, Словене и Кривичи» и, что среди племен призывавших варягов сама «Русь» отсутствовала. Но в конце 90-х годов двадцатого столетия для широкой общественности становятся доступными в оригинале древнейшие русские летописи; и прежде всего Лаврентьевская, Ипатьевская, Троицкая, «Никифора патриарха летописец»; переиздаются труды В.Н.Татищева, Г.В.Вернадского, Е.И.Классена, где неожиданно к большому удивлению и одновременно возмущению людей « За кого вы нас держите?» вдруг предстаёт здесь на Северо-западе будущей России местное племя «Русь» еще до призвания варягов.
Тактика даже непокрасневших « повествователей» летописных древностей чуть корректируется; отныне забывая дискредитирующее «реша Руси..» продолжают констатировать своими словами, что к варягом к руси обратился союз славянских племен и чуди, естественно без племени «Русь».
Соломинкой для «реша Руси..» по-прежнему остаётся лишь отнюдь не самая древняя западно-русская Радзивиловская (или кенинсбергская ) летопись, где доподлинно так и написано «реша Руси». Возможно «руси» здесь представлено в именительном падеже, такое прочтение допускалось особенно в германских языках относительно названия «Русь», где подтверждение этому находим уже в IХ веке, а именно «ruzzi» на примере текста «Баварского географа». Также «Руси» в именительном падеже, безусловно, фиксируется в Хронографе 1512г. и в тексте Никоновской летописи: «Роди же, нарицаемые Руси…».
Возвращаясь к первоисточнику текста Радзивиловской летописи, ещё до редакторской правки, необходимо отметить, что в оригинале написано следующее: «к варягом роус…реша роуси. чуд. и словене и кривичи…». Автор летописи для себя различал именительный падеж «реша роуси» и дательный падеж «к роус». А поставленная им «точка (запятая)» после «роуси», как и в Лаврентьевском, Ипатьевском, Троицком списках летописи безусловно указывает только на именительный падеж, и свидетельствует, что во главе племён (призывавших варягов) стояло племя Роуси или Русь.
Но при редакторской правке этот знак препинания после слова «роуси» был уничтожен, и в России вот уже двести лет насаждают: «к варягом к руси…реша руси (дательный падеж) чудь, и словене и кривичи…».

Оригинал Радзивиловской летописи:

III

Для кого-то покажется странным, но труды Михаила Васильевича Ломоносова «без купюр» по «Русской истории» становятся доступными для широкого круга читателей только с 2003 года? Главный университет страны носит имя «Ломоносова», а «Русская история» по Ломоносову была не просто не востребована, а находилась под фактическим запретом.
И здесь согласиться, признать цензуру на «русскую историю по Ломоносову» как всего лишь непреднамеренную оплошность и уже более двух веков затянувшееся недоразумение не представляется возможным. Ненависть, даже «патологический страх» к М.В.Ломоносову как историку со стороны большинства последователей Шлёцера и Карамзина продолжает сохраняться и сегодня.
Об этом «околонаучном антиломоносовском беспределе» очень тщательно и скрупулёзно анализирует Вячеслав Васильевич Фомин в своей новой монографии «Ломоносов. Гений русской истории», которая была утверждена к печати Ученым Советом Института Российской Истории Российской Академии Наук во главе с глубокоуважаемым Андреем Николаевичем Сахаровым.
Возможно в своё время, чтобы окончательно опорочить великого Ломоносова, бесповоротно принизить его позицию в дискуссии с Г.Милером «О происхождении имени и народа российского», где по Ломоносову «…старинный город, Старая Руса издревле называемый, довольно показывает оныя в сем справедливость и что прежде Рюрика жил тут народ руссы или россы», то уже в первой половине ХIХ века шаг за шагом начинает насаждаться в науке «правило» с претензией на историческую аксиому, что Старая Русса совсем не старая и даже моложе той же Москвы!
И так называемое «первое упоминание Русы (Старой Руссы) в летописях» относится лишь только к «1167г.», отсюда и все исследования М.В. Ломоносова по варяжскому вопросу следует соизмерять не как наследие серьезного и добросовестного историка, а как потешные куплеты всегда нетрезвого и невежественного автора частушек из захудалой провинции.
Но еще при Екатерине Великой утвердительный взгляд на древность Старой Руссы глазами М.В Ломоносова и В.Н.Татищева оставался главенствующим. К тому же императрица имела возможность не только ознакомиться с подлинниками древних русских летописей, но и сама определяла к ним доступ или запрет для «штатных историков».
В «Записках касательно Российской Истории» Екатерина Великая буквально цитирует В.Н.Татищева о существование древнего города русов над устьем Ловати с названием Старая Русь или Руса и, что имя «Русь» задолго до Рюрика знаемо было. Более того в «призвании варягов» участвовали также не просто представители от местной «Руси», а Екатерина Великая ещё раз подчеркивала, что именно «от Русы…»!. И этот взгляд на безусловную древность Старой Руссы и существование Руси Ильменской еще до призвания Рюрика, был мнением не какого-то там «историка-любителя» (чьи труды кстати успешно продавались), а неукоснительной позицией Царствующего Дома Романовых на конец ХVIII века включительно.
Но у Н.М Карамзина Русь Ильменская (Старая Руса) в призвании варягов уже отсутствует. Карамзин для «возлюбленного» императора Александра последовал не дорогой Исторической Правды Жизни, освещенной «любимой бабушкой» императора – Екатериной Великой, а выбрал себе в «научные поводыри» прежде всего Шлёцера, чье
нескрываемое презрение к истории «начала Руси» особенно бесцеремонно выпячивает в следующем тексте:
«Пред сей эпохой (т.е. призванием варягов)- говорит Шлецер- все покрыто мраком, как в России, так и в смежных с нею местах. Конечно люди тут были, Бог знает, с которых пор и откуда сюда зашли, но люди без правления, жившие подобно зверям и птицам, которые наполняли их леса…Князья новгородские и государи киевские до Рюрика принадлежат к бредням исландских старух, а не к настоящей русской истории; на всем севере русском до половины 9 века не было ни одного настоящего города. Дикие, грубые, разсеянные славяне начали делаться общественными людьми только благодаря посредству германцев, которым назначено было судьбою разсеять в северо-западном и северо-восточных мирах первые семена цивилизации».
Но Великий Ломоносов, очень выразительно по-мужски ещё предвидя загодя (более чем за тридцать лет) до появления этой «словесной падали», продиагностировал симптомы уже набухающей «околонаучной похоти» Шлёцера следующим комментарием: «Из сего заключить можно, каких гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях такая допущенная к ним скотина».
В монографии В.В.Фомина «Ломоносов. Гений русской истории » именно Карамзину (имевшему огромную аудиторию) справедливо отводится главная роль «вдохновителя» и «пропагандиста», даже точнее сказать «эксклюзивного пиар-менеджера» взглядов Шлёцера на «Древнюю Российскую Историю», где сам Карамзин напросился возглавить даже не похороны, а сел кучером, чтобы вывезти на мусорную свалку историческое наследие Ломоносова и Татищева.
Именно Карамзину как «главному историческому экстрасенсу ХIХ века» обязана Старая Русса устранением своей древности, насильственному восстановлению «девственности» и омоложению более чем на триста лет с подменой .в «исторической метрике города» даты упоминания в летописях с 862г.на 1167г. Да Карамзин в одном из примечаний к первому тому «Истории Государства Российского» (так уж и быть) позевывая, мимоходом приводит выдержки из «Сказания о Словене и Русе» о создание у соленого студенца города Русы еще до Р.Х, где баснословие и сказочность сюжета не отвергали и защитники древности Русы Татищев и Ломоносов. Но в основном тексте Карамзина Русь Ильменская в IХ веке (и не только) еще отсутствует.
Возможно и «кровавый» бунт от 1831 года военных поселенцев в Старой Руссе существенно повлиял на то, чтобы «царствующий дом Романовых» не оказывал ни малейшего сопротивления «подкидышам Шлёцера», которые постарались «задвинуть» рождение Старой Руссы в ХII век и на «фальшивой метрике города от 1167 г.» поставить гербовою печать Российской Империи.

IV

 

Во второй половине ХIХ века категорически против «хирургического омоложения» Старой Руссы выступил и А.Васильев, чьё исследование «О древнейшей истории северных славян до времен Рюрика и откуда пришел Рюрик и его варяги » так и осталось «вслух и публично» незамеченным; впрочем от нижеприведенного текста «подкидыши Шлёцера» все же заёрзали…
«Другая же часть Руссов обитала вокруг Ильменя и в окрестностях Старой Руссы…Варяги первоначальные, современные Рюрику, были тоже что Запорожцы ХIV и ХV века, то есть удальцы, собравшиеся из разных колен Славянских; но более из близ обитавших Руссов (Старой Руссы); жили за Ильменем по берегам Варяжи и Варанды и не имели ничего общего со Скандинавами…Происхождение слов «Варяги» откроем когда вникнем в свою Святую Русь; ознакомимся вполне с языком отечества, перестанем коленопреклоненно, без обсуждения, читать чужие сказания. «Варяги» не есть ли собственное Русское слово? – и теперь народные рукавицы, шерстяные или пуховые, - зовуться Варяжки; поищемте: быть может найдем объяснение Русское, не ходя на поклон в Скандинавию да в Немецию. Есть Русское слово «Варъ» древнее выражения солнечного жара; Варъ – клейкая смола у сапожников, спущенная с воском; Варъ – состав из гарпиуса, сала и серы, употребляемый для заливания пазов на судах; Варъ (у кузнецов) – железо раскаленное до бела; Варя – у солеваров продолжение работы от затопки печи до выноса соли на сушильню…На месте указываемой мною родины Древней Руси и Варягов, вокруг всего Ильменя было всегдашнее производство соли, и везде производилось варничество или Варяжничество то есть «Варяние» (вываривание) соли..».
Известный антинорманист Д.И.Иловайский в последней четверти ХIХ века лишь мимоходом в своих исследованиях пару раз упоминает Русу (Старую) и «Географическое распространение имени Русь к концу IХ в. от Ильменя до Нижней Волги…».
У антинорманиста С.А.Гедеонова в его фундаментальном труде «Варяги и Русь» Старая Русса и вовсе отсутствует. Лишь единожды С.А.Гедеонов упоминает реку «Порусье или Порусья » Южного Приильменья в самом конце списка рек с корнем «Рось, Русь, Роса, Руса», но всё же защищает сказание «…о Словене и Русе, как прародителях русского народа. Следы предания, на котором основана это басня – писал С.А. Гедеонов - восходят к Х веку, до времен Игоревых».
Но тот же Д.И. Иловайский еще раз обратил внимание: «что в некоторых списках начальной летописи, по поводу посольства за море к варяжским князьям, сказано: «Реша (Варягом) Русь, Чудь, Словене, Кривичи и Весь: земля наша велика» и пр.
Так значится, например, в Лаврентьевском, стоит «Реша Руси, Чудь, Словене, Кривичи» и т.д. Мы не сомневаемся, что в первых списках в этом случае сохранился остаток первоначальной редакции, где Русь является в числе народов, отправивших послов за море к варягом. Следовательно, не одни летописные своды Западнорусские (судя по польским историкам, которые ими пользовались) и Новгородские (судя по летописцу Никифора и по отрывкам Иакимовской летописи) сохраняли первоначальную редакцию; но следы её находим и в северо-восточной России. Это столь, по-видимому, ничтожное изменение первоначального Русь в Руси повело к важному недоразумению».
К этому наблюдению Д.И. Иловайского необходимо отметить, что ученый сам стал жертвой «околонаучной подтасовки», считая подлинным в Лаврентьевском списке летописи ( но исправленное Тимковским) «Реша Руси» вместо изначального «Реша Русь», на что указывал независимый исследователь Е.И.Классен ( смотрите выше).

V

 

По-настоящему прорыв в защиту исторической древности Старой Руссы совершил академик А.А. Шахматов в одной из своих последних работ «Древнейшие судьбы русского племени» (1919 г.). Здесь уместно напомнить и слова нашего выдающегося академика Б.А. Рыбакова о Шахматове, что
«Как высокая вершина возвышается среди знатоков летописного дела А.А. Шахматов…Он единолично расположил в строгой системе колоссальный разновременный материал множества списков (русских летописей – авт.), сопоставил их между собой и воссоздал все этапы переделок, копирования, редактирования текстов, угадывая протографы, воскрешая контуры исчезнувших летописей.
Титаническая работа над сотнями тысяч фактов в сочетании со смелым построением необходимых для науки гипотез позволили Шахматову, во-первых, убедительно показать разновременность и сложность состава дошедшего до нас летописного фонда.
Во-вторых, Шахматов тоже очень убедительно поспорил с пушкинско-карамзинской характеристикой летописца: взамен бесстрастного и беспристрастного, почти равнодушного наблюдателя, Шахматов дал образ живого участника политической борьбы, писателя-полемиста, находившегося в самом водовороте событий и стремившегося повлиять на них».
Приведенная выше характеристика научного подвига академика А.А. Шахматова здесь крайне необходима для понимания того, что «историческая реабилитация» Старой Руссы по Шахматову, это не случайность и не легкомыслие еще вчерашнего студента-троечника, а результат поиска истины великим ученым на протяжении десятилетий, где Старая Русса по мнению Шахматова выступает в качестве древнейшего центра варягов на Северо-западе России и является тем самым «островом русов с каганом во главе», о котором сообщали арабо-персидские историко-географические сочинения.
«Мне кажется отсюда несомненным тот вывод – писал Шахматов - что русы образовывали на славянском севере военно-организованную, ведшую торговлю, разбойническую колонию численностью до ста тысяч человек…Город (Старая Русса) этот расположен на обоих берегах Полисти в незначительном расстоянии от Новгорода; Новую Русу находим в виде селения, на реке Поле в Демянском уезде; другую Новую Русу – на реке Шелони…Речка, впадающая в Полисть в самом городе (Старой Руссе), называется Порусьей; местность вокруг города носила название Околорусье, как видно из Писцовых книг около 1498 года. Это может указывать на древность названия Русы…В Итиле, как видно из сообщения Ал-Бекри, знали, что Волга течет в страну хазар из страны руссов; это может служить лишним указанием на то, где искать древнейшую Русь»
И далее А,А.Шахматов продолжает: «Русская летопись отчетливо помнит имена первых князей киевских: это Аскольд и Дир (по гипотезе А.А. Шахматова выходцы из Южного Приильменья – авт.)… вообще весь рассказ о вокняжении Олега в Киеве и устранении Аскольда и Дира носит весьма тенденциозный характер, как это было обращено нашими историками: Аскольд и Дир представлены какими-то узурпаторами власти, законными носителями которой считается прибывший из Новгорода князь. Едва ли подлежит какому-либо сомнению, что весь рассказ летописи сообразован с известными династическими интересами правящего княжеского дома; потомки Рюрика представляются единственными по праву носителями власти…»
Позицию Шахматова относительно Старой Руссы как древнейшего политического центра варягов поддержал и академик С.Ф. Платонов в своей статье «Руса» (1920 г.):
«Эти любопытные и ценные соображения ищут древнейшую Русь между Ильменем и Волжскими верховьями. Материал, приведенный А.А. Шахматовым для обоснования его соображений можно несколько пополнить. Мне пришлось, совсем по иной исторической теме, заинтересоваться названием «Руса» и производными от этого названиями и убедиться в том, что не только многие пункты отмеченного А.А. Шахматовым района носят такие названия, но и вся местность к югу от оз. Ильмень слыла, еще в ХV веке под именем Русы…»
И далее С.Ф. Платонов дополнительно к приведенным А.А. Шахматовым «русским названиям» на водных путях Приильменья: то есть на Шелони, на Ловати (и Полисти), на р. Поле указывает:
«также село Русино или Росино у р. Рытой ниже Демянска; на Мсте (дер. Руска близ Ям-Бронниц и там-же р. Русская приток или рукав р. Рог). Нет поводов – писал Платонов – сомневаться в древности приведенных названий и в том, что они намечают пути, которыми пользовалась русь… В ХV веке употребление имени «Руса» как будто колебалось: древнейшее значение слова (Руса=страна) сменялось новейшим (Руса=Старая Руса=город)…».
В 1915 году филолог Л.В. Падалка в исследовании «О происхождении слова Русь», вслед за Е.И. Классеном также обращал внимание, что Русь Варяжскую призывала именно славянская Русь Приильменья:
«Близкими хронологически к поре формирования Руси в пределах великой равнины являются и северные её пределы – район истоков главных русских рек. Это по-видимому, связанные в этническом отношении с придонскими степями Ильменские пределы восточной славянской Руси, призывавшей Русь Варяжскую, по традиции нашей Начальной летописи. Одним из более ранних этапов Руси является правдоподобно, Старая Русса, ныне уездный город Новгородской губернии на реке Полисти, где в центральной части города и доныне сохранились едва заметные следы прежних ограждений между незначительным притоком – рукавом Полисти, Перерытицей и рекой Порусью, представлявшей чуть заметный водоём искусственного происхождения, как, вероятно, и большая речка Перерытица. Видим здесь подкрепленную именем «Старая Русса» обстановку, наводящую на мысль, что и здесь первоначально пребывала древнейшая Русь».

Важную роль отводил Старой Руссе в становлении русского государства и видный историк русского зарубежья Г.В. Вернадский, чьи работы по истории Древней Руси (уже с конца 20-х годов) становятся одним из главных учебных пособий, как для студентов США, так и Западной Европы и даже Японии:
« К середине девятого века – писал Вернадский – в районе озера Ильмень возникла община шведских купцов, которая, благодаря своей коммерческой деятельности, тем или иным образом была связана с Русским каганатом ( по мнению Вернадского это район устья р. Кубани на Тамани – авт.). Центром этого северного «отделения» Русского каганата была, вероятно, Старая Руса, а Шахматов и Платонов даже предполагали, что этот город следует идентифицировать с «Русским островом», упоминавшимся арабскими писателями, хотя это предположение, с нашей точки зрения неприемлемо.
Давайте теперь – писал Вернадский – проанализируем знаменитый рассказ, как он записан в «Повести временных лет». Он ведется по- разному в Ипатьевском и Лаврентьевском списках. Согласно Ипатьевскому списку, «ркоша русь,чудь,словене,кривичи и вся: земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет: да поидете княжить и володеть нами».
И далее Вернадский продолжает: «Несомненно, под названием «русь» здесь подразумеваются члены шведской колонии в Старой Русе, главным образом, купцы, ведущие торговлю с Русским каганатом в Приазовье. Их целью в «призвании варягов» было, в первую очередь, вновь открыть торговый путь на юг с помощью новых отрядов скандинавов. С течением времени смысл первоначального рассказа был забыт, и в позднем варианте, сохранившемся в Лаврентьевском списке, русь больше не упоминается среди ильменских племён, а наоборот, согласно некоторым изводам Лаврентьевского списка, именно русь призвали эти племена, чтобы править ими: «реша руси чудь,словене,кривичи и весь и т.д.
Агрессивная политика хазар – отмечал Вернадский – привела к нарушению торговых связей между русскими на Тамани и обширной областью на севере, затрагивающей не только Русский каганат, но и Старую Русу, и целый регион вокруг озера Ильмень. Вскоре стало очевидным, что единственным выходом из серьёзного экономического кризиса, который стал быстро развиваться во всей области, стала отправка сильных экспедиционных сил с севера, чтобы снова открыть торговые пути. Однако этот план не мог быть приведен в исполнение немедленно, поскольку, очевидно, достаточных войск в Северной России для того, чтобы попытаться начать такое серьёзное предприятие, собрано ещё не было. Этот недостаток войск, по всей вероятности, и был причиной «вызова варягов из-за моря», который веками считался «началом русской истории». Согласно традиции это произошло в 862 году, но в действительности – около 856 года.
Занятый организацией – писал Вернадский – своего нового царства, Рюрик, видимо, не замышлял никакой компании на юг. И всё же, в надежде на то, чтобы способствовать проведению такой компании, старая колония руссов в Старой Русе позвала Рюрика в Новгород. Они вероятно, решили теперь попытаться пробить себе путь на юг без помощи Рюрика. С этой точки зрения мы можем подойти к рассказу летописца о походе Аскольда на Киев. Замысел Аскольда, должно быть, действительно заключался в том, чтобы прорваться на юг, но с той главной целью, как мы можем думать, чтобы восстановить связи с Русским каганатом в Приазовье».
Таков взгляд видного историка русского зарубежья Г.В. Вернадского на роль Старой Руссы в событиях уже IХ века. Здесь необходимо также отметить, что мы (авторы) категорически не разделяем позицию А.А Шахматова, С.Ф. Платонова и Г.В. Вернадского на изначально этническую связь Старой Руссы с выходцами из Скандинавии.
Но в позиции этих ученых для нас самое важное, что они не представляли для себя «Древнюю Русь» без Старой Руссы. Будучи уже в зрелом возрасте и обладая внушительным багажом исторических исследований, тот же А.А. Шахматов и С.Ф, Платонов пришли к пониманию, что без Старой Руссы невозможно выстроить надежную конструкцию «зарождения Руси». Без Старой Руссы для добросовестного исследователя все в конечном итоге превращалось в «околонаучную халтуру». Справедливо поставленные вопросы о «начале Руси» без Старой Руссы оставались бы без ответа.
Как историческую неизбежность почтенной древности Старой Руссы
воспринял и Г.В.Вернадский, приступая к работе над учебником для американских студентов «Русская история», который с 1927 по 1969 года выдержал несколько переизданий на английском языке и также был переведен на многие европейские языки. Спрятаться от неудобных вопросов касательно «начало Руси»; «выкатить» для тех же американских студентов Старую Руссу «в младенчестве лишь от 1167 г.», и прикрывшись при этом членством в «профсоюзе имени Шлёцера и Карамзина», то для себя Г.В. Вернадский посчитал всё это, для поиска исторической истины и высокого звания «ученый» недопустимым.

VI

Во второй половине ХХ столетия ряд советских историков («киевлян») тоже сочли для себя невозможным надругаться над Старой Руссой «умолчанием», но в самой Старой Руссе, в одном из древнейших городов северо-запада России, видели несомненно в качестве законорожденного «дитяти» Киева.
Так М.Н. Тихомиров в монографии «Древнерусские города» отмечал следующее: «Крупным городом Новгородской земли была Старая Руса (или Русса). Название «Старая Руса» всегда интересовало ученых в связи с вопросом о начале Руси. Не имея возможности дать ему правдоподобное объяснение, отметим только, что в древних памятниках город обозначался с одним «с» (Руса). Впервые этот город назван под 1167 г, но он безусловно, существовал с очень давнего времени».
А.Н. Насонов в монографии «Русская Земля и образование территории древнерусского государства» писал, что:
«Коренная племенная территория «словен» обозначена летописью как территория у Ильменя. Без сомнения, что под словами «около озера Ильмень» летописец разумел западные и юго-западные части Приильменья. И в наше время густонаселёнными являются западные и южные берега озера, входившие в пределы Шелонской пятины, они распаханы и безлесы на 12-20 км. и далее от уреза воды.
Начнём с Шелонской пятины. Она включает древнейшую новгородскую территорию, племенную территорию новгородских «словен». Она включала ту территорию, где княжеское влияние чувствовалось всего сильнее, т.е. территорию, прилегавшую к озеру с запада и юга. На этой территории, как известно, лежали княжеский Юрьев монастырь, княжеское село Ракома, где летописный рассказ застаёт Ярослава в 1016 г., Взвад ( старорусский район – авт.), где князья гнали зверя, Руса, где были княжеские варницы и т.п. Руса была центром княжой, «русской» силы, силы киевских князей, расположенная на пути из Руси (по Насонову из Киева – авт.) в Новгород…Она оставалась, в значительной степени княжеской, её главные силы: «засада», огнищане и гридьба, т.е. княжеская организация…Княжий характер Старорусской области подтверждается археологическими данными: мы разумеем признаки более ранней и быстрой христианизации края, выразившейся, по мнению Н. Рериха, в быстром переходе к жальническим погребениям на территории зарусской половины Шелонской пятины. Центром этой территории, всей или части её, была Руса…» (некоторые повторы относительно древности Старой
Руссы считаем вполне оправданными – авт.).
Академик Б.А. Рыбаков, добившись юбилейных торжеств, посвящённых «1500-ию Киева», допускал, что «…Третьей заставой, запирающей на севере подход к Смоленску и Днепру могла быть Руса (Старая Руса) на южном берегу оз. Ильмень у
устья Ловати…Само название города – Руса – могло быть связано с исконной Русью. Связь Русы с киевским князем, с его личным доменом хорошо прослеживается по позднейшим договорам Новгорода с князьями…».
А ещё ранее в 1952 году Б.А. Рыбаков писал: «В далекие незапамятные, по-видимому, долетописные времена русы проникли в бассейн Ильменя и основали Старую Руссу, которая в дворянско-буржуазной литературе считалась местом образования Руси».
Академик О.Н. Трубачёв в статье «Русь, Россия» указывал на следующее: «Объём понятия Русь ширился постепенно…Начиналось все с относительно малого пространства на юг от Киева, рано перекинулось по обеим берегам Среднего Днепра и лишь потом, хотя тоже довольно рано, охватило земли южнее Ильменя (Руса, Старая Руса)».
И совсем неожиданно в 1973 году молниеносным «марш-броском», да ещё в книге под очень идеологизированным именем – «Название народов СССР» ленинградский филолог А.И. Попов «прорвал» государственную монополию на «рождение Руси только из Киева» следующим тезисом: «До киевского периода термин «Русь» по-видимому, был связан с северной областью – около Русы (Старая Русса), – в полном согласии с имеющимися письменными источниками и топонимическими данными…сюда же необходимо включить и Ладогу».
Филолог Р.А.Агеева в монографии «Гидронимия русского Севера-Запада как источник культурно-исторической информации» (М. 1989 г.) отмечала, что «Многие другие славянские названия крупных рек и озёр также позволяют говорить о ранней славизации района…области к югу и западу от Ильменя, а также район между Чудским оз. и средним течением Луги, часть бас. Великой были заселены славянами с глубокой древности».
Свидетельством серьёзной недосказанности относительно «начало Руси» и роли самой Старой Руссы в становлении русского государства, безусловно, служат две публикации в конце ХХ века именно в журнале «Вопросы Истории». Первая статья («Русы живут на острове» ВИ № 9 от 1994 г.) принадлежала Ивану Николаевичу Вязинину, а вторую «скандальную» («Новая гипотеза происхождения государства на Руси» ВИ № 3 от 2000 г.) версию «Откуда пришел Рюрик» уже не одно десятилетие отстаивал Генрих Иосифович Анохин.

VII

 

В связи с «игнорированием» в научной литературе словенорусов Южного побережья Балтии А.Г.Кузьмин отмечал следующее: «Несмотря на исключительную важность вопроса о Балтийской Руси как для норманистов, так и антинорманистов, он остаётся, пожалуй, наименее изученным во всем комплексе проблем, связанных с образованием Древнерусского государства. И это несмотря на то, что уже в первой половине ХIХ в. был выявлен широкий круг источников, в которых упоминается Балтийская (Варяжская) Русь. Очень многие авторы так или иначе должны были оценивать «попутно» встречные указания на эту «Русь». Но чаще всего такие сведения заносятся в разряд «сомнительных», объясняются ошибками переписчиками и т.п. Позднейший же спор норманистов и антинорманистов свёлся к альтернативе: Скандинавия или Приднепровье. А при такой постановке вопроса Балтийская Русь явно мешала и той и другой стороне. Норманистов сведения о ней не устраивали потому, что подрывалось представление о тождестве «Руси» и «Швеции», а антинорманистов потому, что необходимо было учитывать наличие ещё какой-то Руси в Прибалтике».
Это в полной мере относится и к вопросу касательно Старой Руссы. Прежде всего, Русь Ильменская разрушала и продолжает ломать всю схему прихода «изначальной Руси» из Скандинавии. Норманистов и по сей день, раздражает непотопляемое не при каких обстоятельствах утверждение как В.Н.Татищева, так и М.В.Ломоносова, что Русь (Старая Русса) уже существовала до прихода варяга Рюрика в Приильменье.
«Реша Русь (Старая Русса – авт.),Чудь,Словене и Кривичи». В «Повести временных лет» данное обращение к варягом, где во главе стоит Русь Ильменская, фиксируется от «862 г.», что необходимо считать и за первое упоминание Старой Руссы в летописи. В новгородских летописях, как уже отмечалось выше, более тридцати раз вместо «Руса» написано «Русь». Даже «так называемое первое упоминание» Старой Руссы от «1167 г.» вновь роднится с названием «Русь». В летописях не менее четырёх раз взамен «к Русе», написано «к Руси».

«По всей вероятности, уже задолго до Х века около соленых озёр с подземными источниками на территории нынешнего курорта были
небольшие поселения солеваров. Неудивительно, что древнейшая часть города оказалась именно здесь» - отмечал в 1977 г, «копавший Русу» археолог А.Ф. Медведев.
«Откуда есть, пошла Русская Земля» ?! – для летописца главный вопрос заключался «не откуда пошел первый город с названием «Русь»?,
а прежде всего сама Русская Земля?!». И Русь Ильменскую необходимо рассматривать не только в пределах лишь города Старая Русса, но и в границах всей территории Южного Приильменья от Шелони до Ловати и реки Полы. И называться эта «земля» могла именно только «руской». Ещё раз напомним слова академика С.Ф. Платонова, что употребление имени «Руса» ещё в ХV веке колебалось; от древнейшего значения (Руса – страна ) сменялось новейшим (Руса – Старая Руса – город). Возможно, и первоначально древнейший центр Южного Приильменья мог находиться допустим в районе: или Коростыни или Устреки или Взвада,
В чем отличие по сути термина «санаторий» от «курорта»? Санаторий можно построить в любом месте, главное здесь иметь необходимое для лечения медоборудование и наличие квалифицированного медперсонала. А вот курорт это, прежде всего совокупность уникальных природных факторов на конкретной земле (минеральные источники, лечебные грязи и т.д.), которые и способствуют успешному выздоровлению больных. Курорт в отличие от санатория никак не переместить на другую территорию, предположим из Южного Приильменья в Киев. Русская Земля Приильменья изначально ценилась, как самодостаточная, богатая «золотом древности» именно солью-«главным стабилизационным фондом» любой княжеской власти.
Иногда норманисты всё же используют «актив концентрации русских названий» в Южном Приильменья, как «паровоз», когда пытаются доказать возникновение названия «Русь» от финского обозначения шведов посредством слова «руотси»:
«Советские лингвисты за последние двадцать лет детально исследовали происхождение этого северного названия…Выводы их едины: название «Русь» возникло в Новгородской земле. Оно зафиксировано здесь богатой топонимией, отсутствующей на юге: Руса, Порусье, Околорусье в Южном Приильменье; Руса на Волхове, Русыня на Луге, Русська на Воложбе в Приладожье…«русь» - название, возникшее в зоне интенсивных контактов славян с носителями «иных языцей» как результат славяно-финско-скандинавских языковых взаимодействий…» (А.Н.Кирпичников, И.В.Дубов, Г.С.Лебедев).
Но в целом норманистам «что-то» мешает признать основание Старой Русы по времени даже с приходом варяго-русов в Приильменье; чему не возражал даже и Г.Ф. Миллер: « Иные производят россиян от города старой Руси; но вероятнее, что оной город назван по россиянам, а не россияне по городу».
В большинстве своём норманисты отвергают и предложенные уже «своими» А.А. Шахматовым, С.Ф Платоновым и Г.В. Вернадским схемы, по которым не возникает противоречий для функционирования норманнской Старой Русы ещё до прихода скандинава Рюрика в Новгородскую Землю.

VIII

 

Складывается впечатление, что норманистам, для их же собственного спокойствия, крайне необходимо «загнать» Старую Руссу как можно дальше от древнейшего периода «начала Руси», чтобы «с чистою совестью» не упоминать Старую Русь вовсе. Мы благодарны (без иронии – авт.) В.Я.Петрухину и Д.С. Раевскому, за их «выход на ринг» (М. 2004 г.), где они рискнули, попытались доказать «младенчество» Старой Руссы относительно древнейшего периода становления русского государства:
«Шахматов пытался даже отыскать этот остров возле Старой Русы… Тогда Старая Руса оказалась бы центром изначальной руси, а Новый город – Новгород – варяжским центром. Но и эта некогда популярная (опять-таки с позднесредневековой эпохи – ср. Воскресенскую летопись и т.п.: Ломоносов 2003, 63) гипотеза ушла в область историографии: дело не только в том, что Старая Руса относительно поздно и под именем просто «Руса» упоминается в летописи (1167 г.) и возникает позже Новгорода, - дело в том, что само название Руса имеет балтское происхождение (ср. из последних работ по балтской гидронимии в славянском ареале{Топоров 1991}) и не связано с именем русь».
«Взвешенная аргументация» Петрухина и Раевского искренне удивляет. Что здесь больше: «легкомысленной забывчивости» или «незнание материала» или быть может…? Хотя впрочем всё они помнят и всё они знают. С «поиском истины» ну никак не согласуется утверждение Петрухина и Раевского, что Старой Русса упоминается лишь в «1167 г.». Особенно после 1975 года, когда в Новгороде археологи нашли берестяную грамоту № 526, датируемою 70-ми годами ХI века, и в которой дважды упоминаются жители Русы (Роусы).
Петрухин и Раевский, говоря о позиции Шахматова относительно древности Старой Руссы, «почему-то» запамятовали об академике С.Ф. Платонове, который не только поддержал, но и написал специальную статью «Руса» в 1920 году. От Петрухина и Раевского вновь ускользнуло очень важное уточнение, что позицию «заблудшей одиночки и бедолаги Ломоносова», по которому Старая Русса существовала еще до прихода Рюрика, отстаивал в своей «Российской Истории» и В.Н. Татищев, а с подачи «царского историка» И.Н.Болтина сама Екатерина Великая.
Трудно отнести к области историографии и позицию Г.В. Вернадского (по времени ещё только середины двадцатого столетия), взгляд историка на древность Старую Руссу, как на «северный филиал» русского каганата. Ещё раз напомним для Петрухина и Раевского точку зрения филолога А.И. Попова уже от «1973 г.», что термин «Русь» ещё до киевского периода мог быть связан, прежде всего с Южным Приильменьем с районом Старой Руссы. И сам рубеж ХХ-ХХI вв., когда в журнале «Вопросы Истории» ( а не в «Крокодиле» или «Спид-инфо») выходят две статьи (И.Н. Вязинина и Г.И. Анохина), которые как и триста лет назад продолжают настаивать о существовании Старой Руссы ещё в IХ веке.
На указание же Петрухина и Раевского, что название «Руса» имеет балтское происхождение и не связано с именем «русь», также отметим следующее. Если допустить происхождение самого имени «Русь» от города Старая Русса или от Руси Ильменской, то «этимологическая фактура» самого названия «Руса» либо от балтского либо от славянского или условно даже от семитского языков никакой роли здесь тогда не играет.
А вот если согласиться с предложением одного из «столпов» норманизма Г.Ф. Миллера, что название старой Руси (Старой Руссы) все же «вторично» и произошло от «россов», то для Петрухина и Раевского напомним, что в отличие от филолога В. Н. Топорова, и сегодня в ХХI веке
«исследователи в большинстве случаев соотносят топоним Руса с Русь, тем более что раньше Русой называлась большая область между реками Пола и Полисть» - говорится в топонимическом словаре Г.П. Смолицкой от 2002 года. С этим ещё ранее соглашался и так «боготворимый неонорманистами» классик русской этимологии Макс Фасмер.
Но главная «нелепица» Петрухина и Раевского при конструировании ими по Топорову «балтской подосновы» для гидронима «Руса» в Старой Руссе заключается так в самом отсутствии гидронима «Руса» в Южном Приильменье. В Старой Руссе протекает река только Порусья. А считать, что в древности эта река носила название «Руса», это всего лишь догадки, не подтверждённые ни одним историческим документом.
Ссылаться же на текст Воскресенской летописи «…и нарекошася Русь реки ради Руссы. еже впадоша в езеро Илмень…», то здесь мы укажем на отсутствие конкретного «адреса», где эта неведомая река Руса впадает в озеро Ильмень; и что это летописное предание поясняет прежде всего происхождение имени «Русь» от гидронима «Руса» (условно Старой Руссы), с чем категорически не соглашаются Петрухин и Раевский.
А жонглировать, передёргивать факты в ту или иную сторону в зависимости от конкретного интереса текущего дня, то здесь четко просматривается ландшафт «двойных стандартов», чем и по сей день не брезгуют спонсоры «оттуда» для местных здесь норманистов. Ещё раз отметим, что в ряде списков Новгородских летописей более тридцати раз написано именно «Русь», в тех местах летописей, где безусловно упоминается «Руса» (Старая Русса).
На «этимологическую совместимость» названий «Руса» и «Русь» указывает и ряд списков Четвертой Новгородской летописи (по возрасту написания соотносимые с ПНЛ мл.изв.), где говорится следующее:
«И при сего Михаила царстве, послаша за море к Варягом к Роусе; сице бо звахоу Варягы с Роусью…По двою же лету, Синеоус и брат его Троувор оумре; и прия всю власть в Русе Рюрик…».

Также и в Патриаршей летописи помимо « с прежереченными Русы» (т.е.Русии-авт) из рассказа о князе Аскольде; далее читаем от «970 г.» следующее:
«Потом же приходить прегордый князь Святослав, обладаай Русы тогда с многократным воинством».
Противники древности Старой Руссы непоколебимо заметят, что в приведённых отрывках русских летописей упоминается не Руса (Старая), а именно Русь и ни в коей мере не Южного Приильменья; к тому же можно предположить и ошибки переписчиков летописей. Допускаем, но здравомыслие не позволяет признать за невнимательность или ошибку переписчика заглавие очень ответственной статьи в Первой Новгородской летописи ( младшего извода): « А се число колко есть епискупии в Русе».
Бесспорно здесь «Руса» это Русь Киевская, но для нас важно подчеркнуть, что в дальнейшем составитель летописи (или переписчик) не исправил якобы ошибочное «в Русе» на правильное «в Руси»; и сами заказчики и первые читатели этой древней летописи не возмутились предполагаемому «недогляду писца».Тем самым ещё раз подтвердив самую близкую, родственную связь между словами: «Руса» и «Русь», так не желательную, правильнее даже сказать, невыносимую для господ: Петрухина и Раевского.

IХ

А.А.Шахматов в одной из работ, ещё до признания самим ученым древности Старой Руссы, загадочно подметил, что иногда варяги возвращались в Новгородские земли из Скандинавии сухопутным путем, то есть горою, обходя Варяжское море через Финляндию. Километраж такой «объездной дороги» увеличивался где-то в три раза, а сама продолжительность перехода по времени возрастала в десятки раз.
Незашоренный догмами, пытающейся разобраться и докопаться до истины, всегда в сомнениях академик Шахматов не мог отмахнуться, проигнорировать в древнейшей Первой Новгородской летописи ( старшего извода) именно следующий текст:
«А Варяги пустиша (из Новгорода – авт.) без мира за море. Того же лета сърубиша въ Русе город. А на осень придоша Варязи горою на мир, и даша им мир на всеи воли своеи».
Для современного читателя этого краткого летописного «этюда» прежде всего, встает вопрос об отношении Русы (Старой Руссы) к варягам, которые в свою очередь ушли за некое море. Можно отмахнуться и себя успокоить таким утверждением, что первое и третье предложения про «варягов за море и возвращение горою» совершенно не связаны со вторым предложением про «Старую Руссу». И, что здесь категорически отсутствует общая для трёх предложений летописного текста сюжетная линия. И само собой разумеющееся, что эти варяги безусловно скандинавы, которые отправились к себе на родину через Варяжское (Балтийское море).
Но с позиции здравого смысла, не краснея и не пряча глаза, убедительно объяснить целесообразность варягов возвращаться в Новгород из Швеции не морем, а горою, то есть через Финляндию и по сей день остаётся крайне сложным и практически неразрешимым. Академик Шахматов безусловно понимал это противоречие, и возьмём на себя смелость предположить, что он осознанно публично с иронией озвучил «толкование» старших товарищей.
Не будем гадать (ещё не время) чем руководствовались «переписчики» дальнейших Новгородских летописных сводов (за исключением НПЛ мл.изв.), но сюжет о «варягах за море и Русе с обратной горной дорогой» распался, оставив в летописях только «сърубише въ Русе город». Также необходимо напомнить, что в древнейшей Первой Новгородской летописи (старшего извода), начало летописи утеряно или…? Летопись застаёт лишь события, начиная с «1016 » года.
Сам рассказ о «призвании варягов», Шахматов рассматривал как «позднюю придумку» и вставку в летописные своды. Но при этом он чётко осознавал, что любая добротная и рассчитанная на века «подделка» должна состоять по-максимуму из правдивого материала. И включение «Руси» Ильменской в список племен, которые призывали варягов, лишь только подтверждает, что для «выдумщиков» ХII века Старая Русь (пусть не на Полисти, а предположим вблизи Коростыни и Веряжи) в середине IХ века уже существовала.
Если же рассматривать фразу летописи «А на осень придоша варязи горою», но в контексте применительно к Южному Приильменью, то для всех трёх предложений летописи: начиная:
от « варягов, ушедших за море»;
далее «в Русе срубиша город»;
и обратно «варязи вернулись горою»;
считать сюжет единым, общим для всех трёх предложений это выглядит безупречно и убедительно, со знанием особенностей дороги из Русы в Новгород.
Жемчужиной озера Ильмень несомненно считается юго-западное побережье, особенно вблизи села Коростынь; подарок Петра Великого супруге императрице Екатерине на свадьбу. Высокий, отвесный, состоящий из глинта берег уже с ХVIII века привлекал сюда для исследований учёных-геологов. Горою, через село Коростынь и сегодня из Старой Руссы в Новгород любой желающий может пройти «варяжским» путём. Более того, это единственная самая короткая дорога по суше из Русы в Новгород.
Безусловно, выдвигая гипотезу о существовании древнего центра варягов в Южном Приильменье, Шахматов, как дополнительный аргумент учитывал (для себя) и ставший уже непонятным для последующих переписчиков сюжет «об уходе варягов за море, о строительство в Русе и о возвращении в Новгород варягов горою».
В Тверской летописи географический ориентир «за море» уже не сохранился, но свидетельство о тесной связи варягов со Старой Руссой ещё пока осталось: «А Варягъ пустиша безъ мира. Въ то же лето срубише въ Русе городъ. А на осень приидоша Варязи горою на миръ…».
Относительно «моря» дополним, что во Второй Софийской летописи, при описании событий от «1471 г.», когда многие жители Русы трагически утонули в бурю на озере Ильмень, то летописец называет озеро – «морем руским». И с версией, что это лишь « эпитет для придания экспрессии» рассказу о трагедии на озере, можно согласиться отчасти. «Не озером, но морем…», здесь возможно и разглядеть только метафору, но «морем руским» это уже историческая память летописца о древней Русской Земле за морем…
В доказательство тождественности для древности слов «море» и «озеро», обратимся к этимологическому словарю М.Фасмера, где сказано: «Море, диал. также «озеро»…др.прусск. mary «залив».Древним значением было «болото», ср. др.-фриз. мar «пруд,ров», англ. «болотистая низина».Любопытно русск.диал. море «озеро», олонецк. также онежск…др.русск. море Чудское «Чудское озеро»…слвц.morske oko «небольшое горное озеро».
В краткой «Русской Правде» Ярослава вместе с «варягами» указаны и «колбяги». Как отмечал Аполлон Григорьевич Кузьмин: «Колбяги появляются только во времена Ярослава и скоро исчезают. Думается, что Татищев правильно решил, о ком идет речь: это по всей вероятности, население Колобжега и прилегающей округи». Расположенный в польском поморье город Колобжег (ныне Колобрег), также как и Старая Русса, являлся уже с VIII века крупным центром соледобычи. Отсюда и колбяги, то есть жители именно «города соли», которые представляли в Новгороде коммерческие интересы солепроизводителей Колобжега.
Ознакомившись с правдоподобным взглядом, что колбяги это прежде всего солеторговцы, то теперь менее «болезненно» будет вновь воспринята ранее обозначенная нами позиция А. Васильева о варягах (солеварах) Русского Приильменья, и которую с существенными дополнениями отстаивал последние десятилетия Генрих Иосифич Анохин.
Шокирующая многих гипотеза Анохина, что варяжский князь Рюрик есть солевар из Русы; воспринимается нередко коряво-прямолинейно, чересчур дословно. Ещё вчера якобы «чумазый» Рюрик таскал дрова для затопки солеварницы, а уже сегодня стал княжить, «подмяв под себя» полностью земли северо-запада России.
Несомненно, если подходить к гипотезе Г.И. Анохина всерьёз, то Рюрика необходима рассматривать прежде всего, или как старейшину, который контролировал соледобычу Русского Приильменья или как бесстрашного (со своей дружиной) нанятого защитника соленых промыслов Старой Руси, и ни в коей мере, не как солевара или даже не как обычного солеторговца.
Основные и главные два «но» против гипотезы Г.И. Анохина (по мнению недругов) заключаются лишь в следующем: подмена корня «вер» на «вар», где топонимы и гидроним «Веряжа» Прильменья никак не «корреспондируются этимологически» с «варягами», И самое главное не возможно происхождение слова «варяг» от слова «варить».
Но для нас более важное другое, что Г.И. Анохин (вслед за Иловайским, Вернадским и т.д.) сам оказался «заложником» фальсификации Тимковского, который исправил в древнейшей Лаврентьевской летописи «Реша Русь» на «Реша Руси». И вот на это именно несоответствие в тексте Лаврентьевской летописи и должны были обратить внимание, прежде всего критики Анохина. Но здесь они промолчали, чтобы лишний раз не акцентировать внимание широкой общественности на присутствие Руси в Приильменье ещё до призвания варягов. В свою же очередь А. Васильев, пользуясь правильным текстом летописи «…к варягом к руси. Реша Русь…», не увидел здесь совершенно никаких противоречий для утверждения своей гипотезы о проживание варягов вокруг озера Ильмень.
Возвращаясь к так называемым «этимологическим огрехам» гипотезы Анохина, приведем слова профессора А.И. Попова из его книги «Следы времён минувших» ( отв. редактор член-корреспондент Академии Наук СССР Ф.П. Филин.):
«Бесспорный интерес представляет имя довольно значительной по размерам р. Веряжи; это название означает просто «Варяжская» и притом в древнейшей форме, указывая на места первоначальных поселений наёмных варягов в земле новгородских словен».
Кстати две «варяжские» деревни и по сей день сохранились в Южном Приильменье: одна «Веряжа» вблизи села Коростынь и деревни Ручьи (в древности Русьи – авт.), а другая «Веряжа» у истока реки Полисть, на берегу которой в нижнем течение находится Старая Русса.
Относительно происхождения слова «варяг» от слова «варить»; хотя В. Даль и связывает между собой слова «варяга» и «варить», но всё же безукоризненным можно считать этимологическое родство слов «варяг» и «варя», где «варя» у солеваров означает сам процесс от затопки печи до выноса вываренной соли на сушку. И лишь факультативно здесь укажем и на слово «варь», то есть вываренная из рассола соль.
Относительно концентрации «русских названий» в Южном Приильменье, высказывалось и такое мнение, что этот сгусток «рус» свидетельствует лишь только о приграничной территории Руси, но ни в коей мере не указывает на древний центр руссов.
Формально следуя этой логике, но всеръёз отстаивая позицию М.В. Ломоносова ( а также А.Васильева и Г.И. Анохина), что «Древних варягов-россов область (и прежде всего от Пруссии – авт.) простиралась до восточных пределов нынешния Белыя России, и, может быть, и того далее, до Старой Русы…», выдвинем с учётом
- летописной фразы от «862 г.» в ряде списков НЧЛ «послаша за море к Варягом к Роусе…и прия всю власть в Русе Рюрик»;
- по факту участия Руси (Старой Руссы) в призвании варягов по Лаврентьевской, Ипатьевской, Троицкой летописям и «Цареградского Никифора летописца»;
- замалчивания «загадочного текста» древнейшей Первой Новгородской Летописи: «варяги за море – Руса - и обратно не морем, а горою» следующее ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ: Переговоры Рюрика (опекающего товарооборот варяго-руси т.е продажу янтаря, соли, пушнины и т.п.) с послами от Руси, Чуди, Словеней и Кривичей могли состояться именно в Южном Прильменье, куда Рюрик как владелец ряда местных солеварниц и мог часто наведываться с Южного побережья Балтии. Здесь необходимо также отметить, что «держать» или «арендовать» варницы в Русе считали за честь, как-то короли польские, великие князья литовские и уже сами (документально подтверждённые) «Рюриковичи». Кстати охота великий русский князей в Южном Приильменье, а конкретно на Взваде (устье Ловати) фиксируется в юридических грамотах Великого Новгорода.
Совпало это случайно или всё же отражает что-то большее, но в летописном рассказе о призвании варягов «вся земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет», сам термин «наряд» у древних солеваров являлся (как и слово «варя») также обозначением производственного цикла: от затопки печи до выноса вываренной соли на сушку.



Х

Нередко концентрацию «русских названий» в Южном Приильменье исследователи всё же справедливо связывают с повсеместными ещё с древности (от низовий Шелони почти до истока Волги) существующими здесь солеными промыслами с центром в Старой Руссе. И «доброхоты» таким именно фактором появления «русских названий» стремятся прежде всего принизить, убедить в исторической неполноценности Руси Ильменской.
Смеем утверждать, что на победоносную уже более тысячи лет непотопляемость имени «Русь/русский» ( впитавшего в себя энергетику дополняющих друг друга значений и понятий) несомненно повлиял и термин «рус/руса», отождествляемый с производством так ценимой в древности соли. Комментируя русский обычай встречать дорогих гостей «хлебом-солью», найдутся и такие «умники», которые со «всей научной добросовестностью» станут убеждать о «сущей никчемности» соли в этом древнем церемониале, где вместо соли могла оказаться, предположим и морковка…
Доказательством важности, даже «особой избранности» соли, безусловно служит следующее наблюдение из воспоминаний Сигизмунда Герберштейна, который посетил Московию в начале ХVI века:
«Меж тем, когда все сели, государь (Василий III – авт.), позвал одного из своих служителей и дал ему два длинных ломтя хлеба со словами: «Дай графу Леонарду и Сигизмунду этот хлеб»…Этим самым хлебом государь выражает свою милость кому-нибудь, а СОЛЬЮ ЛЮБОВЬ. И он не может оказать кому-либо высшего почёта на своём пиру, как посылая кому-либо соль со своего стола».
На возражение, что соль добывалась повсюду, процитируем вновь С. Герберштейна: «В изобилии также поставляет Литва смолу и лес, для постройки судов, а также хлеб. Соли у неё нет, но она достаёт её покупкою в Британии». Откровенно отметим (для непосвящённых), что дорога за солью в Британию отнюдь не ближняя и по затратам не дешёвая.
О стратегическом значении соли в русском государстве, также свидетельствует (ещё раз напомним) и следующий грозный текст царской грамоты: «Кто учнёт соль за рубеж продавать или кого с продажной солью поймают, быть казнённым смертью без всякой пощады, в тех местах велим и повесить».
Из истории европейской цивилизации также познавательно отметить и происхождение слова «солдат» именно от слова «соль», когда наёмники предпочитали получать вознаграждение только солью. Такова этимология и латинского слова «salariarius» (от «sal»-«соль»), что переводится, как «платный служащий, гражданский чиновник».
.На экономическую мощь в конце ХVI века солепромышленного Южного Прильменья в масштабах русского государства указывает и фиксация английским посланником Дж. Флетчером следующей «статистики»:
«Город Москва платит ежегодно пошлины 12000 рублей, Смоленск 8000, Псков 12000, Новгород Великий 6000, Старая Руса солью и другими произведениями 18000, Торжок 800 рублей, Тверь 700, Ярославль 1200, Кострома 1800, Нижний Новгород 7000, Казань 11000, Вологда 2000 рублей».
С полной уверенностью можно утверждать, что многие считали за честь прозваться в древности «Русой», быть представителем именно этой территориально-конкретной соленосной земли. И в наши дни многие предприятия стремятся стать пусть даже «внучкой» или «племянником внучатым», но всё же работать под надёжным крылом таких российских корпораций, как «Газпром» или «Роснефть», и при этом использовать престижное ИМЯ того или концерна в название своей юной организации.
Ещё раз напомним, что в Южном Приильменье, помимо самого центра соледобычи – Старой Руссы, соль варили в низовьях Шелони в Новой Русе ( на р.Мшаге); в Русьи (Ручьи) вблизи села Коростынь и деревни Веряжы; в Новой Русе (на р.Поле) и в Русе-Марево недалеко от истока Волги. Но «русские названия» на этом не ограничиваются. Так в Псковской летописи от « 1364 г» написано: «Того же лета, на Рухе, поставиша две варницы». Некоторые исследователи, посчитав «на Рухе», как более точное «на Русе», предложили закрепить и год начала солеварения в Старой Руссе лишь только от летописного «1364 г.». Но «конфуз» всё же устранили быстро, сделав теперь общепризнанным, что в летописи упоминаются солеварницы, находившиеся недалеко от Пскова.
Археолог М.Е. Ворожейкина предположила, что варницы могли располагаться вблизи д. Василёво на реке Дубина, на территории бывшего рюшского сельсовета. Кстати вниз по течению реки от Василёво сохранился и населённый пункт Старухино, а вверх по реке деревня Русски. Уже в деревне Руса на Волхове, М.Е. Ворожейкина также обнаружила солонцы, то есть выход минерализованной (солоноватой ) воды на поверхность. Но, чтобы подтвердить или опровергнуть наличие здесь в прошлом соленого промысла, то тщательные исследования пока в Русе на Волхове не проводились.
В отношении деревни Русски, что находится на берегу реки Мсты вблизи села Бронница, то по словам Ворожейкиной, не обнаруженные при предварительном осмотре солонцы, не исключают в дальнейшем возможности всё же найти и здесь ( соль), но при организации серьёзных разысканий. Ещё раз убеждаемся, что в Приильменье или на приграничных с ней территориях, «русские названия» в той или иной мере информируют прежде всего о процветающей в прошлом здесь соледобыче или о наличие «солёных студенцов».
Дополнительным доказательством, что когда говорим «Руса», а подразумеваем «Соль», служит также статья на слово «Руса» в «Словаре русского языка ХI – ХVII вв.» ( вып. 22), выпущенном в 1997 году Институтом Русского Языка им В.В. Виноградова Российской Академией Наук: «Руса, ж. Соль руса – сорт соли, названный по месту добычи – городу Русе (ныне Старая Русса)…». Тот же классик русской этимологии М.Фасмер в словарной статье о «Русе (Старой)», счёл возможным проиллюстрировать топоним «Новая Соль или Новая Руса» и другим именем «Новая Русь».
Одно из первых письменных свидетельств о связи «соли» с «русскими названиями» уже находим в «Географии»( I в.н.э.) Страбона: «…с Пиренеев текут реки Рускинон и Илибиррис; на каждой из них находится одноимённый город; что касается Рускинона, то около него есть озеро, недалеко над морем болотистая местность с множеством соляных источников…».
И в наши дни в 5-ти километрах от итальянского города Гросесто вблизи развалин этрусского города РУСЕЛЭ приглашает на лечебные (соленые) источники курорт Баньо-ди Роселе.
А.Г.Кузьмин в работе «Руги и русы на Дунае» обращал внимание на следующее: «А.В.Назаренко указывает на два места добычи соли в Южной Германии: в районе Зальцбурга и несколько восточнее в верховьях притока Дуная Траун. Из текста устава вытекает, что второй район включался в пределы «Руси»».
Академик Б.А.Рыбаков только в последней своей книге «Рождение Руси» (М-2003 г.) позволил себе пооткровенничать с читателями о «могуществе» соли в древности: «Наиболее богатым районом были земли в Прикарпатье, где имелись залежи соли, высоко ценившейся в первобытную эпоху».
В качестве примера о связи «рус» с соленосными Карпатами достаточно напомнить лишь о проживающих здесь, и по сей день карпато-русинов, и которые категорически не желают, как этнос раствориться в другой нации и отказаться от имени «РУС».
Интересно, но уже в Румынских Карпатах не так далеко от летописной бани-солеварни «Родна», и сегодня существует поселение «Рускова». на берегу одноимённой реки. Любопытные этимологические схождения можно обнаружить и между «соль варящей» деревней Русьи (ныне Ручьи – авт.) на реке Саватейке из Южного Приильменья и румынским курортом Совато на берегу солёного озера Урсу по соседству с уже выработанными соляными шахтами. Само латинское слово «урсу» (медведь) по-праву занимает своё достойное место среди гипотез происхождения имени «Русь».
«О несметном количестве соли в Крыму» уже в IV веке до н.э. информирует «отец истории» Геродот. Рыбные (просоленные из местной соли) деликатесы из Крыма и Приазовья пользовались отличным спросом не только в Греции, но даже в Венеции. А наш современник академик О.Н.Трубачёв истоки названия «Русь» связывал именно с Черноморско-Азовским регионом.
Ещё раз напомним, что в Новгородских летописях вместо «Руса» написано более тридцати раз именно «Русь». И наше предположение, что сорт соли «руса» мог также называться и словом «русь», этому находим и следующее доказательство.
«Руським промыслом промышляти, соль варити…» - повелевает в грамоте великий князь Василий II своим «княжим солеварам в Русе», подтверждая вновь права рушан, которые им жаловал ещё ранее Дмитрий Донской.
Почему промысел назван конкретно «руським», а не «руским», без мягкого знака, и даже не «рушанским»??? Ведь никто и никогда не сомневался в щепетильности «Рюриковичей» относительно всего, что связано с именем «Русь и откуда пошла Руськая Земля?!» И назвать соледобычу Южного Приильменья именем производным от слова «Русь», к тому же сделав само понятие «руський промысел» нарицательным, для всего этого, безусловно требовались очень веские основания.
Напомним, что в русских летописях, которые ведут хронологию событий на Руси с середины IХ века, нигде не говорится об основании Русы (Старой). Проинформировать же «читателей со страниц летописи» об основании по решению великого русского князя единственного города с корнем «рус», чьи пригороды по-определению будут называться в дальнейшем «рускими» или «руськими», то авторы летописей (писцы и заказчики) непременно таким случаем бы воспользовались.
Осуществить самодеятельность рождения имени «Русы – Руси» Ильменской без согласований «сверху», даже в Х веке никто бы не позволил. И переименовать обратно «самозванцев» из города «Руса» допустим в город «Полисть»; для русских князей, если бы они этого пожелали, то данный вопрос «был бы навсегда закрыт» очень быстро.
Но свыкнуться с фактом присутствия «Руси» в Южном Приильменье, могла заставить самих «Рюриковичей» лишь только историческая память об изначальной древности данной «руской земли» ещё до прихода Рюрика; о могуществе и самодостаточности старой Руси, благодаря богатейших соленых промыслов.
В самом Киеве и его пригородах «залежи соли» отсутствовали, что создавало периодически неудобства для власти. Напомним лишь только о «соленом бунте» 1113 года, произошедшем в Киеве.
Кроме «декретно названной» Руси Киевской, недра всех других «Русских Земель» Европы, фиксируемых письменными источниками на рубеже IХ-Х вв., обладали «золотоносными» солеными промыслами. Да и сами киевские поляне-русь, согласно летописей, пришли в среднее Приднепровье с верхнего Дуная из соленосного Норика (Ругиланда).
Возвращаясь к нашему предположению, что словом «Русь» в Приильменье возможно обозначали местный сорт соли, обратим внимание, ни в коей мере не настаивая, также на следующее. Женского рода имя «Русь» как-то совсем не согласуется с мужиками-шведами (викингами), которые к « шалостям неких меньшинств» по общему мнению, подходили очень строго. Зато слово «соль» (женского рода) напротив, по формальным признакам вполне корреспондируется со словом (также женского рода) «Русь».
Но ответ норманистов будет заключаться примерно в следующем, что словом «Русь» прежде всего называли княжескую ДРУЖИНУ (от шведского drоt), и сама принадлежность этого слова к женскому роду ни у кого не вызывает сомнений.
Но мы напомним, что по-литовски (кто не знает) слово «соль» обозначается словом «друска», и где «этимологическая совместимость» между словами «дружина» и «друска» вполне очевидна.
Более того задача охранять, как производство, так и транспортировку соли (друски) возлагалась в том числе и на дружину (или просто нанятых варягов - авт.). Учитывая отсутствие в Литве собственных «залежей соли» и её закупку «извне», то можно допустить, что для слов «друска»(соль) и «дружина» был общий источник происхождения. (например, топоним «Друзино», ныне Грузино на берегу реки Волхов? – авт.).
Также «кулинарная атрибутика» просматривается и в некоторых других терминах государственного устройства Древней Руси. Сбор дани – «кормление»; стать великим князем – «сесть на Киевском столе». Как уже отмечалось выше, ещё в ХVI веке самым ценным на столе у русского царя для дорогих гостей считалась солонка с солью. Этимология же слова «стол» возможно соприкасается и со словом «штольня» (соленая шахта).
Предполагая, что в древности одно из значений слова «русь» отождествлялось с определённым сортом соли, то и летописная фраза «пояше всю Русь», в этом случае возможно будет разуметь «взявши всю соль» как предоплату. Напомним, что и слово «солдат» своим происхождением связано со словом «соль», то есть с готовностью наёмника получать вознаграждение конкретно солью.
Подтверждение, что словом «русь» именовали и «соль», находим возможно в Лаврентьевской летописи, где в отличии от других списков, вместо ожидаемого « звахут Варяги Русь» написано « и звахуть и варязи суть».
И здесь достаточно проиллюстрировать лишь фразу наших дней как «суть (или соль) вопроса», в которой взаимозаменяемость слов «суть» и «соль» безукоризненна.. К тому же в этимологических словарях помимо основного определения слова «суть» (т.е. «быть и есть»), второе значение «сути» связано со словом «сыпать», где ключевое «посыпать» в сознании человека укоренилось прежде всего со словом «соль». Отсюда «руса/русь» как «соль», но и «суть» как «русь» здесь тоже верно.

ХI

Поначалу может показаться странным, что в изданном во многих странах мира учебнике по «Русской Истории», профессор Г.В. Вернадский отмечал, что «главной статьёй торговли были дорогие меха из лесных районов северной России. Они поступали из областей вдоль южного берега озера Ильмень и сосредоточивались в городе, который всё ещё носит название «Старый Рус» (Старая Русса); городе, ставшем важным торговым пунктом Русского каганата».
Как без чудодейственного свойства соли невозможно было осуществить мумизацию египетских фараонов или скифских царей, так и без соли, оберегающей от гниения, не мог успешно развиваться меховой промысел, главной целью которого являлось завоевание богатых внешних рынков. Только обильная просолка и обработка солью шкурок меха, а не суррогатное (засахаривание, высушивание или смесь пепла с солью), способствовало надёжному предохранению от гниения, сохранению шкурок меха на многие годы в любых климатических условиях. Именно соль Южного Приильменья позволила выгодную продажу мехами, очень ценимой с Севера роскошной пушнины, превратить в самую доходную статью внешней торговли Древней Руси. И в наши дни всевозможные «пособия и энциклопедии для скорняков» не оставляют ни малейшего шанса кому-либо обойтись без соли при качественной обработки шкурок меха.
Причины у профессора Г.В. Вернадского увязать пушной промысел Севера России конкретно со Старой Руссой имел и летописное подтверждение. В Первой Новгородской Летописи (мл.изв. по комиссионному списку) и в Четвёртой Новгородской Летописи (по академическому списку), от «969 г.» в разговоре Святослава с матерью – княгиней Ольгой: «Не любо ми есть жити в Киеве» и далее перечисляя доходы и земли, из которых они поступают; Святослав указывает, что «скора, воск, мёд и челядь» направляют к нему из «Русе».
Да, в других летописях «скора и т.д.» для Святослава поступали из «Руси», но «Русью» звали и Южное Приильменье. Более того и в Патриаршей летописи уже цитируемой ранее: « прегордый князь Святослав обладаай Русы тогда», ещё раз указывает на возможную связь Святослава с Южным Приильменьем.
О пребывании Святослава в Новгородской Земле (внешней Роуси), сами новгородские летописи по какой-то причине ничего «помимо доходов князя из Русе» не сообщают. Но сегодня уже стало традицией считать, что молодой Святослав всё же находился именно в Новгороде (Немогардас), при этом ссылаясь на сочинение Константина Багрянородного «Об управлении империей».
Для норманистов при разборе текста Константина Баграродного, самая «любимая забава» это от радости подпрыгивая и пританцовывая, «тыкать» в главу № 9, где говорится о «названиях» днепровских порогов как «по-русски» (по их мнению, то есть по-скандинавски – авт.), так и «по-славянски».
Но существует и другая точка зрения (включая и М.Ю Брайчевского), что этимологию «порогов по-русски» правильнее было бы рассматривать с позиции, прежде всего иранских языков. И не только днепровских порогов, но и этимологию многих имен послов русских князей (по А.Г. Кузьмину) необходимо соотносить, прежде всего, с иранскими языками.
И факультативно лишь отметим, что в иранских языках слово «немек» означает «соль». Отсюда возможно и другое прочтение странного топонима «Немогардас», а именно, как города соли. В румынских Карпатах среди бань-солеварен славилось и поселение Немечь. А в сегодняшней французской провинции «Русильон» ещё у Страбона упоминается город рутенов Немаус (ныне Ним), основанный у термальных (соленых) источников. А на реке Лигер (ныне Луара во Франции) располагался город кельтов Немосс. В санскрите же слова «nimaya» обозначают «обмен чего-л. на что-л.», а «namsha» соответственно «приобретение, получение».
Когда проводилась экспертиза ИРИ РАН относительно возраста Старой Руссы, то К.А.Аверьянов высказал предположение о связи названия одного из концов древней Русы «Емецкого» со словом «емец» (из Русской Правды) то есть «сборщика пошлины».
Как «ням-ням» относится к «ем», а «name» к слову «имя», так и связь лексемы «немо» («Немо-гардас) к названию древней части Старой Руссы «еме-цкой» выглядит вполне допустимой.
Кстати согласно акта экспертизы ИРИ РАН археологам рекомендовано при дальнейших раскопках в Старой Руссе (в поисках древнейшей части города) обратить внимание, прежде всего на территорию бывшего «емецкого конца».
Возвращаясь к письменным свидетельствам Константина Багрянородного, то слова из главы № 42, что: «В верховьях реки Днепр живут роусы» практически остались без интереса и «публичного» обсуждения со стороны исследователей по истории Древней Руси, включая и сам «комментарий академического издания». Но
ближе всего к верховьям Днепра, находится именно Русь Южного Приильменья, которая уточняет и конкретизирует «адрес живущих русов» из книги императора Константина Багрянороднова.
Без всестороннего «публичного обсуждения», в качестве «сироты» оказалось также одно из первых летописных указаний о «земле русов». Во вступительной части летописи , ещё до «призвания варягов», указаны ориентиры ранней Руси: «Из Руси (Роусе по Н4л) можно по Волге плыть до Каспия, а по Двине (Западной Двине – авт.) доплыть до варягов».
Если скрестить между собой линии траекторий направления рек как к истоку Волги, так и к истоку Западной Двины, то «перекрёстком» окажутся южные границы Старорусской Земли Приильменья. Древнейшая русская летопись просто конкретизировала, что именно у истоков Волги и Западной Двины жили «древние русы». Расстояние от Русы-Марево до истока Волги и сегодня, когда обмелели, исчезли многие реки, составляет менее тридцати километров.
«По сообщению Ал-Бекри, арабские купцы знали, что Волга течет в страну хазар из страны русов, и это может служить указанием на то, где искать Древнейшую Русь» - писали о старорусской земле Южного Приильменья академики А.А. Шахматов и С.Ф. Платонов,
В «Славянских древностях» Л. Нидерле также обращает внимание (без упоминания Старой Руссы – авт.), что: «уже в первой половине IХ века, а частично уже в VIII веке, русы были известны на востоке как народ, обитавший на севере, вблизи Ильменского и Ладожского озёр и у истоков Днепра и Волги. Основное ядро русов длительное время оставалось на севере, между Ладогой, озером Ильмень и Валдайской Возвышенностью».
Возвращаясь к характеристике профессора Г.В. Вернадского относительно Южного Приильменья (с центром в Старой Руссе), как «оптового склада» древности по продаже меха, укажем здесь на следующее обстоятельство. Для того, чтобы исключительно убеждать и настаивать (в переизданном неоднократно во многих странах мира учебнике по «Русской Истории») на определяющую роль Старой Руссы в «торгово-промышленном» комплексе Севера России ещё до призвания Рюрика; то на это утверждение у самого Вернадского безусловно имелись очень веские (обезоруживающие оппонентов) основания, подкреплённые и свидетельством летописных текстов. И где сам рассказ от «969» года о поступлении для Святослава меха из «Русе» (Руси), возможно и послужил точкой отсчёта для осмысления Г.В. Вернадским главных причин могущества Старой Руссы в древности.
А почему Русса называется «Старой», то сегодня среди «доброжелателей» самая «хитовая» версия заключается в следующем. В связи с появлением на рубеже ХV-ХVI веков в Новгородской земле двух деревень под именем «Руса», и чтобы в дальнейшем не допустить путаницы между четвёртым по численности городом Московии – Русой (на Полисти) и неокрепшими ещё деревнями, вот и пришлось переименовать город Руса в «Старую Русу», а деревни стали соответственно называться «Новыми Русами».
В связи, с чем возникает вопрос: «А как различать между собой уже две Новые Руссы?». Допускаем ответ: «По названию рек: или Мшаги или Полы, на которых обе Новые Русы находятся». Но вопросы остались: «А что мешало изначально переименовать не в «Старую Русу», а в «Русу на Полисти», чтобы не путаться между Русой на Поле или Русой на Мшаге (Пшаге) ?», то здесь ответ также предсказуем: «Не отвлекайте глупыми вопросами».
Но писцовые книги Шелонской пятины указывают, что «Старой Русой» город на Полисти стал называться только в третьей четверти ХVI века, когда Иван Грозный узаконил Русу, как опричный город. И здесь уж «байки» про «несмышленого царя» , который хронически путался в трёх « Русах» и вот решил себе «облегчить» задачку, узаконив название одной из них как «Старая Руса»; такой фольклор «академических курилок» и сами их коллеги считают недопустимым.
В документообороте писцовых книг Шелонской Пятины Новая Руса на р. Пшаге (Мшаге) указывается чаще всего как «рядок Пшага», а ещё ранее в самом конце ХV века также «Новая соль». Другая Новая Руса на р. Поле в документообороте писцовых книг Новгородской Земли появляется лишь в первой половине ХVII века как «слободка Моревская».Отсюда выясняется, что сам предмет так ожидаемой «топонимической» путаницы отсутствует. В здравом уме перепутать Старую Русу с рядком «Пшага» или со слободкой «Моревской» даже при сильном желании слишком сложно и крайне неубедительно.
Нередко В.Н.Татищева, М.В.Ломоносова, А.А.Шахматова и С.Ф.Платонова порицают, как « нашкодивших школяров» за буквальное толкование Русы как Старого города. Но уже по сложившейся «старорусской традиции» от доброжелателей вновь «ускользнуло» чрезвычайно важное уточнение у Герберштейна, что: « Русс, некогда называемая Старою Руссией», когда ещё Руса в документообороте Московии была просто «Руса» без приставки слова «Старая».
Герберштейн лишь первый в «письменном памятнике» закрепил представление «русской элиты» того времени, что Руса Южного Приильменье в первой четверти ХVI века, ещё будучи по «метрике» просто Русой, но по сути для всех считалась Старой (очень) Руссией. И позже Иван Грозный всего лишь восстановил историческую справедливость, вернув городу полное законное имя: «Старая Руса».

ХII

 

Возможно, вопрос о восстановлении исторической справедливости в отношении Старой Руссы вплотную соприкасается и с вопросом о хождении апостола Андрея на Северо-запад будущей России.
В наши дни всё чаще и настойчивей звучит имя покровителя Земли Русской – святого апостола Андрея Первозванного! Именно под величественными сводами Андреевского апостольского зала в Большом Кремлёвском Дворце проходят по важности наиболее значимые торжества и церемониалы Высшей Государственной Власти Российской Державы! Под Андреевскими флагами наши военные моряки мужественно несут вахту по защите рубежей отечества. И символом даже Российской Таможни, оберегающей экономический суверенитет страны, становится Андреевский крест.
Но хронически не прекращается и околонаучный скепсис в отношении правдивости легенды о посещении апостолом Андреем Русской Земли, и прежде всего о достоверности хождения апостола вверх по Днепру вплоть до острова Валаам.
Зачем бы пошел в эту неведомую пустыню апостол Андрей? … Чтобы ставить кресты на необитаемых горах или наблюдать такие обычаи как парение в банях? – самоуверенно уже зная ответ, восклицал, любуясь собой (выронив из рук зеркальце), историк Е.Голубинский.
Но всё же существует и другая точка зрения! Митрополит Макарий в «Истории русской церкви» писал: «Кому мог проповедовать Первозванный ученик Христов во внутреннейших областях России, начиная от устья днепровского до Киева, Новгорода и Балтийского моря? По соображению достоверных свидетельств Плиния и Тацита, писателей современных апостолам, оказывается, что здесь на всем протяжении пути святого благовестника обитали тогда не другие какие-либо народы, а именно наши предки славяне. Все внутренние области России от северных пределов новгородских на протяжении к югу, где ныне губернии Московская, Смоленская, Черниговская, Киевская, до самого Днестра и Черного моря были тогда занимаемы славянами ».
Во вступительной же статье к «Истории русской церкви» С.А.Беляев обращает внимание на следующее: «Как показали археологические исследования во II тысячелетии – начале I тысячелетия до Р.Х. Восточная Европа была уже довольно плотно населена народами … Почти все исследователи выделяют в Восточной Европе славянские, а точнее праславянские племена… В том, что по крайней мере в XV – XII вв. до Р.Х. праславяне уже живут на интересующей нас территорие сомнений нет».
Далее С.А.Беляев продолжает: «Появление античных городов на северном берегу Черного моря имело далеко идущие последствия. Одно из самых значительных то, что отныне вся Восточная Европа от Карпат на западе до Уральских гор на востоке и от северного берега Черного моря до современной Перми стало неотъемлемой частью античного мира. Эти земли никогда формально не входили в состав ни одного греческого города-государства (полиса), ни позднее в состав Римской империи. Освоение шло постепенно – сначала по большим рекам: Днестру, Южному Бугу, Днепру, Дону, Волге – по их притокам. Обо всем этом свидетельствуют многочисленные находки античных вещей, изготовленных или в самих северопричерноморских античных центрах, или же в других городах античного мира…Об этом же свидетельствуют и античные монеты, обнаруженные в большом количестве на этой же территории».
Вот две ярко выраженные позиции! Одна Е.Голубинского в виде снобистского однозначного неверия в хождение вверх по Днепру святого Апостола Андрея Первозванного, а другая взвешенная, основанная на материалах научных исследований, и которая допускает как факт исторической правды, само летописное предание о посещении апостолом Андреем Русской Земли.
Вопрос о достоверности хождения апостола Андрея от Крыма до Ладожского озера напрямую связан для наших дней и с вопросом о норманском или скандинавском происхождении русского государства. За редким исключением сегодняшние неонорманисты считают «бредом сивой кобылы» сам факт предполагаемой проповеди апостолом Андреем на северо-западе будущей России.
М.О. Коялович, критически разбирая труды того же Е.Голубинского, отмечал: «Автор прямо (т.е. Голубинский) и заявляет, что он самым решительным образом принадлежит к числу норманистов… По мнению Голубинского – мы русский народ, в прошлом представляли из себя исторический народ, весьма невысокого достоинства». Отсюда и превращение у Голубинского Великой Русской Земли в дикую необитаемую пустыню…
Один из ведущих (истинных) антинорманистов современности Вячеслав Васильевич Фомин обращает внимание на следующее: «Тотальное господство в науке и обществе норманизма или скандинавомании, до сих пор не позволяет русской истории стать именно русской историей, а нам обрести прочную опору под ногами. Возможно даже, что это одна из тех причин, которая в последние сто лет бросают Россию из крайности в крайность, не дают ей внимательно вглядеться в самою себя, определиться в своем предназначении. Действительно, многовековые разговоры о норманнах, якобы вызвавших к жизни Киевскую Русь, настолько отравили сознание многих поколений русских людей, что давно и прочно отвадили нас от обращения к своему далекому прошлому, в котором находятся ответы на многие вопросы современности, приучили нас жить с оглядкой на Запад, бездушно копировать совершенно чуждый нам опыт».
Ко времени путешествия апостола Андрея вверх по Днепру здесь уже несомненно проживали славяне, на что указывал и академик Б.А.Рыбаков: «Историческое осмысление обильного археологического материала позволяет привлечь к изучению древнего славянства те исторические письменные источники, которые до сих пор никогда к этой теме не привлекались. Анализ текста Геродота показал, что часть праславян его времени именовались у греков скифами. История знает множество примеров того, что имя одного народа распространяется на ряд других. Так произошло и со скифами, под именем которых выступали одно время славяне … Это позволяет сделать вполне определенный вывод: греческие географы вскоре после Геродота определяют размещение «Скифии» ( как земли славян – авт.) не только в знакомом Причерноморье, но и на другой стороне Европейского континента – в Прибалтике ( на пути из варяг в греки – авт.).
Академик О.Н.Трубачев отмечал, что: «В Скифии во времена Геродота существовали остатки индоарийского населения….В славяно-индоарийских отношениях был возможен момент симбиоза. Достаточно назвать славянское Сварог и его выразительное древнеиндийское соответствие – Сварга (небо)».
О связи славян с индоариями, но уже на Севере России посвящено большинство работ одного из ведущих индологов страны, «признанного авторитета в сфере исследования прошлого арьев и славян» Н.Р.Гусевой, на работы которой ссылался неоднократно и академик О.Н.Трубачев.
Так в последней книге Н.Р.Гусевой «Русский север – прародина индо-славов», дополненной материалами своих коллег, еще раз обосновывается утверждение о сущестование общих предков у арьев и славян в эпоху палеолита; об общности их проживания на древнерусской земле в том числе и у истоков Волги; что во всех без исключения религиозных течениях присутствуют указания на то, что место нахождение рая в древних мифах прямо или косвенно связано с Северным полюсом! Сама же эпоха «арктической родины» индоариев совпала по времени с периодом последнего межледниковья, когда из-за наступившего потепления леса отошли на 300 км к северу в отличии от своей современной линии.
Сам термин «индо-славы» был введен в мировую науку известным индийским ученым Р.Санкритьяяном, автором исследования «От Волги до Ганга». Несколько лет ученый преподавал индийские языки на филологическом факультете еще Ленинградского университета, постоянно обращая внимание студентов на удивительное сходство древнеиндийского литературного языка – санскрита с русским.
. Процитируем по книге « Русский север – прародина индо-славов». вологодского историка С.В.Жарникову: «Север действительно был для арьев священной древней прародиной, память о которой они сохранили в гимнах, молитвах, и преданиях. Проходили тысячелетия, все дальше на юг и юго-восток, на запад и юго-запад расселялись пастухи и земледельцы. Ну а Север? Неужели все арьи покинули родную землю? Вероятно нет! Вглядитесь внимательно в карту севера Восточной Европы, в названия рек, озер, населенных пунктов. Все эти названия сохраняются в том случае, если остаются люди которые помнят их названия. В противном случае приходит новое население и называет все по-новому. На Русском Севере по сей день можно встретить названия рек, явно связанных с древнеиндийским литературным языком – санскритом и эти «названия гидронимов» объяснимы только при помощи древнего языка арьев – санскрита».
Убеждены, что когда А.Н.Насонов в монографии «Русская Земля…» (1951 г.) указывал на древнее значение слова «баня» как «солеварня», то и в летописном сюжете об апостоле Андрее (и банях в Новгородской Земле), историк разумел для себя прежде всего эти «бани» именно как «солеварни» Приильменья. Тем более А.Н.Насонов сам просвещал «несведущих», что именно в древнейшей новгородской земле, в племенной территории новгородских словен и находились солеварни (в Русе).
К тому же и при анализе летописной статьи « Имена всем градом Русским ближних и дальних», где в соленосной Руси Карпатской присутствует вновь город «Баня» (солеварня), А.Н.Насонов и здесь этот «банный» город-солеварню безусловно проецировал на бани Новгородской Земли из рассказа апостола Андрея. Но во времена господства жесточайшего атеизма было немыслимо выдвинуть «публично» предположение, что легенда о хождении апостола Андрея до Ладожского озера не лишена по сути важного фактического материала.
Убеждение, что «новгородские бани» это прежде всего «солеварни», базируется и на фразе летописи: «И то творят по вся дни», то есть «парятся каждый день», где такое прямолинейное толкование фразы (на что обращалось внимание) лишено любой здравой и реальной основы.
Для эксперимента найти смельчаков конечно можно, чтобы их отправить на длительное время «радоваться жизни» с ежедневной ядреной парилкой в бане. Но такое удовольствие для кого-то обязательно закончится или разумным (и предсказуемым) бегством с экспериментальной площадки или того хуже для особо «упрямых» отправкой на больничную койку.
Применительно же к бане-солеварне, где процесс выварки соли составлял как раз несколько дней, то и фраза летописи «И то творят по вся дни» логично дополняется и к самому толкованию в древности слова «баня» то есть «солеварня».
Рубеж «научной дискуссии» между Великим Ломоносовым и «ниспровергателями» древней истории Русской Земли прошёл и через их отношение к святому апостолу Андрею Первозванном, как покровителю России: «Всего несноснее, что он ( Байер – авт.) в таком своём исступлении или полуумстве - указывал Михаил Васильевич - опровергает основание, на котором утверждено важное Петра Великого учреждение, то есть орден Святого Апостола Андрея Первозванного; ибо Байер то явно отрицает, что Святой Апостол Андрей Первозванный был в земле Российской для проповеди Евангелия. Жаль, что в то время не было такого человека, который бы поднёс ему к носу такой химический проницательный состав, от чего бы он мог очнуться».
Последние слова М.В.Ломоносова относительно «нашатыря научной добросовестности» до сих пор ой как не нравятся «ниспровергателям» Величия и Могущества Российской Державы, для которых и сегодня «попинать» русского гения словно « пароль», чтобы быть допущенными к дележу зарубежных грантов: «…лаборантишка по химии из босяков МихХААЙЛО Ломоносов».
В отношении Старой Руссы логика поступков «особо приближенных к наследию Шлёцера and Company» вполне объяснима. Если всё же рискнуть и приступить к возвращению «исторической задолженности» перед Старой Руссой, и прежде всего позволить «молодой научной поросли» взахлёб без оглядки углубиться в изучение древностей Южного Приильменья; то в дальнейшем страшит даже не «реабилитация» в летописях Старой Руссы от «862» года, а неминуемый выход «воодушевлённых» исследователей к неопровержимым фактом нахождения апостола Андрея здесь на Северо-западе будущей России.

ХIII

Ещё раз напомним, что в свое время главный знаток «буквоед» русских летописей академик А.А.Шахматов пытался привлечь внимание к следующему: «Русская летопись отчетливо помнит имена первых князей киевских: это Аскольд и Дир… вообще весь рассказ о вокняжении Олега в Киеве и устранении Аскольда и Дира носит весьма тенденциозный характер… Аскольд и Дир представлены какими-то узурпаторами власти; Едва ли подлежит какому-либо сомнению, что весь рассказ летописи сообразован с известными династическими интересами правящего княжеского дома; потомки Рюрика представляются единственными по праву носителями власти…».
И ещё раз отметим, что тот же академик А.А.Шахматов и профессор Г.В.Вернадский связывали князя Аскольда (ещё до прихода Рюрика в Новгородские Земли) именно со старорусской или просто в древности «руской землей» Приильменья, с городом Старая Русса. И возможно запрет на упоминание города Старая Русса в летописях (на ранних этапах становления Руси) связан прежде всего с именем предательски убитого в Киеве князя Аскольда, чтобы лишний раз не раздражать «угрызением совести» правящий княжеский род Рюриковичей.
Тесные связи с глубокой старины словенорусов и кельтов (потомков не только шотландцев) мы далее ещё рассмотрим. Возвращаясь же к Аскольду, где норманисты беспрекословно насаждают скандинавскую для этого имени этимологию, обратим внимание также на следующее. В Псковской 2-ой летописи указано, что: «От Варяговъ 5 князеи, первому имя Скалдъ (Аскольд – авт.), а дроугому Дир, а третьему Рюрик…».
Бельгийский же город Антверпен расположен на правом берегу реки Шельда, чьё имя ещё в I веке до н.э., где также проживали кельты, было «Скальд». «Кельтские» же имена рек сохранились и в самом Южном Приильменье, особенно впечатляют вблизи от поселения Холм (на Ловати) названия рек: Труверша (брат Рюрика Трувер), Малый Тудер и Большой Тудер (имя посла из договора Игоря). Факультативно лишь отметим возможность этимологического схождения для имени «Синиус» (второго брата Рюрика) и названия в древней Латии города «Sinuessa» (Синуэсса, славившего своими целебными источниками).
Для того же Шахматова и Вернадского считать князя Аскольда выходцем из старой Руссы, дополнительным подтверждением послужила и статья из Патриаршей летописи «О князе Оскольде», в которой (после штурма Византии русским войском во главе с Аскольдом ) говорится следующее: «Сотвори же и мирное устроение с прежереченными Русы и преложи сих на Христианство…».
Уже по «диктуемому обыкновению», толкователи летописной фразы « с прежеречёнными Русы» продолжают исправлять на «русы», где «р» по их методологии необходимо писать конкретно с маленькой буквы, и что «русы» (т.е.мн. число имен. падежа) здесь прежде всего есть обозначение этноса, а не территории (Аскольда – авт) или названия государства. Но в других (без исключения) списках Патриаршей летописи вместо «Русы» написано «с прежеречёнными Русии», где безукоризненность указания текста именно как на территорию (Аскольда – авт.) или название государства для любого (с нормальной ориентацией на здравомыслие) становится неоспоримым. Напомним, что ко времени создания Патриаршей летописи уже в Московии утвердилось мнение о Русе Южного Приильменья, как об очень Старой Руссии. Указание же в данной летописной статье «живяху в Ексинопонте» (Северное Причерноморье – авт.) ни в коей мере не противоречит позиции Шахматова и Вернадского о князе Аскольде, который «вышел» из Южного Приильменья.
Необходимо также отметить, что именно князь Аскольд считается возможно одним из первых русских князей, кто принял Христианство уже во второй половине IХ века. И процитируем здесь Екатерину Великую, чья осведомлённость, как хранительницы «главного архива Рюриковичей», в том числе относительно и крещения Аскольда, очень весома: «Писатели думают, что причину (убийства Олегом Аскольда – авт.) к тому подало то, что Аскольд, во времена своего похода в Царьград, принял веру Христианскую, что, узнав, киевляне донесли Олегу, жалуясь, что Аскольд без ведома великого князя крестил и хочет переменять народную веру».

ХIV

Впервые за многие годы именно директор Института Российской Истории РАН, глубокоуважаемый Андрей Николаевич Сахаров прорвал «околонаучные баррикады», указав как автор учебного пособия по Истории России (М.2004 г.), на карте «Из варяг в греки» и расселение словенорусов уже в те далёкие времена конкретно в Южном Приильменье, ещё задолго до «1167» года. Правда, без фиксации на карте «Из варяг в греки» города Старая Русса, но всё же существенно приблизив Русь Южного Приильменья к начальному этапу становления русского государства.
Также 11 января 2007 года директором ИРИ РАН, член-корреспондентом РАН А.Н.Сахаровым был утверждён «Акт научно-исследовательской экспертизы Института Российской Истории РАН О времени основания города Старая Русса Новгородской Области».
Безусловно, результаты этой экспертизы можно считать лишь промежуточными, что полностью подтверждается самим документом, и основные выводы которого заключаются в следующем:
«Впервые в летописи Старая Русса упоминается под 1167 г. при описании княжеских междоусобиц. Тем не менее, уже первым исследователям было ясно, что город существовал ранее этой даты, ибо к данному времени был уже одним из заметных пунктов Новгородской земли, и летописцу не нужно было объяснять своему читателю его местонахождения.
Известные на сегодня археологические источники дают возможность отнести возникновение Старой Руссы к рубежу Х-ХI вв., но не позволяют датировать его каким-либо определенным годом.
Тем не менее, по состоянию археологического изучения города на данный момент всё же можно говорить, что поселение возникло здесь приблизительно около 1000 г., т.е. в самом конце Х в..
Вполне возможно, что будущие исследования позволят отнести время возникновения Старой Руссы и к более раннему периоду, может быть, даже ко второй половине Х в.. Главная роль, без сомнения, в этом будет принадлежать археологическим раскопкам.
Несмотря на то, что они проводятся в городе уже несколько десятилетий, всё же так и не получено ответа на поставленную ещё в 1966 г. главную задачу – до сих пор не найдены остатки древнейших городских укреплений. Главной причиной этого стало то, что археологически Старая Русса изучена крайне недостаточно. Если учесть, что к ХV в. территория города составляла около 200 га, то раскопанные к настоящему времени 1800 кв.м., составляя на этом фоне 0,09 %, покажутся величиной мизерной.
Изменившиеся экономические условия в стране, сложности с финансированием привели к резкому сокращению масштабов археологических раскопок. В этих условиях перед археологами встала задача более чёткого выбора мест будущих исследований в Старой Руссе».
Самое главное, что результаты экспертизы ИРИ РАН не менее чем на 167 лет бесповоротно отодвинули вглубь веков само «время основания города Старая Русса» от «неуклюжей» даты – «1167» года. Позиция же ряда исследователей, что в летописном «862» году в призвании варягов участвует и Русь (Старая Русса) Южного Прильменья; то в самом анализе экспертизы этот вопрос (в отличие от гипотезы Г.И. Анохина) не рассматривался……..
Очень важным выводом экспертизы ИРИ РАН также является утверждение, что больших, по-настоящему всеобъемлющих археологических раскопок в Старой Руссе не проводилось, которые позволили бы (по мнению того же А.В.Арциховского – авт.) решить вопрос о времени возникновения города.
К тому же крылатые термины из акта экспертизы ИРИ РАН по факту археологических раскопок в Старой Руссе, как «крайне недостаточных и с величиной мизерных 0,09 процентов » заставит теперь всех добросовестных исследователей воздержаться от указания на «данные археологии по Старой Руссе» как всецело уже окончательные и не требующие в дальнейшем никаких серьёзных уточнений (для сравнения в Великом Новгороде величина археологических раскопок составляет около 2 процентов).

 

 

«УТВЕРЖДАЮ»

 

Директор Института российской истории РАН

член-корреспондент РАН _________________А.Н. САХАРОВ

«____» января 2007 г.

АКТ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ ИНСТИТУТА РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ РАН

О ВРЕМЕНИ ОСНОВАНИЯ ГОРОДА СТАРАЯ РУССА НОВГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ

ОБОСНОВАНИЕ Общие принципы датировки. По письменным источникам: При отсутствии прямого указания в письменных источниках года основания населенного пункта датой его основания принято считать год наиболее раннего упоминания его в летописи или другом письменном источнике.

Впервые в летописи Старая Русса упоминается под 1167 г. при описании княжеских междоусобиц. Тем не менее, уже первым исследователям было ясно, что город существовал ранее этой даты, ибо к данному времени был уже одним из заметных пунктов Новгородской земли, и летописцу не нужно было объяснять своему читателю его местонахождения.

По археологическим находкам: В случаях, когда город существовал задолго до первого упоминания в летописях или других письменных источниках, применяется метод датировки по археологическим находкам. Однако, он дает приблизительные даты. Известный археолог А.В. Куза сформулировал принципы археологической датировки следующим образом: «массовый археологический материал, по характерным особенностям которого и датируется большинство поселений, не укладывается прямо в повековую шкалу…

Например, плохо разделяются материалы конца X и начала XI в., последней четверти XI и первой трети XII в., второй половины XII и начала XIII века…. Сейчас древнерусские поселения по времени их возникновения подразделяются на три хронологических периода:

1. X– начало XI в.; 2. XI– первая половина XII в.; 3. середина XII– середина XIII в. Эта хронологическая шкала вполне удовлетворяет задачам изучения и количественной, и качественной сторон развития поселений. Она хорошо согласуется с общепризнанной периодизацией истории феодальной Руси». (Куза А.В. Малые города Древней Руси. М.: Наука, 1989. С. 44).

Анализ версий о времени возникновения Старой Руссы В научно-исследовательской литературе было выдвинуто несколько версий времени возникновения Старой Руссы, нашедших отражение в различных энциклопедиях и справочниках: – 2395 г. до н.э. (3113 г. от сотворения мира), 862 г. н.э., X в., середина 70-х годов XI в., 1167 г. Проведенный специальный анализ аргументов в пользу каждой версии (см. Приложение к настоящему Акту) позволяет сделать следующие выводы:

1. Версии об основании города в 2395 г. до н.э. (3113 г. от сотворения мира) и в 862 г. не могут быть приняты из-за отсутствия убедительных доказательств.

2. Находка в 1975 г. в Новгороде в культурном слое XI в. берестяной грамоты (№ 526), в тексте которой упоминаются жители Старой Руссы, позволяет говорить о существовании города в XI в.

3. Это подкрепляется древнейшими археологическими находками рубежа X – XI вв. в Старой Руссе. Однако в силу особенностей археологического материала отделить вещевые находки X в. от находок начала XI в. пока не представляется возможным.

4. Первым по времени упоминанием города в летописи является 1167 г.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Известные на сегодня археологические источники дают возможность отнести возникновение Старой Руссы к рубежу X – XI вв., но не позволяют датировать его каким-либо определенным годом. При этом следует учитывать, что на современном этапе развития науки археологические находки не дают точной даты и имеют погрешность в пределах полустолетия.

Уточнить время возникновения Старой Руссы могли бы дальнейшие археологические раскопки и, в частности, использование дендрохронологического метода исследования обнаруженных здесь древнейших слоев уличных настилов, которые по сравнению с вещевыми находками дает хронологически более узкие датировки.

Что касается конкретной даты, ее могут дать только письменные источники. Наиболее ранним из них является обнаруженная в Новгороде берестяная грамота № 526. Однако данный источник, во-первых, не датирован, а во-вторых, обстоятельства его обнаружения не позволяют четко определить дату его составления (она колеблется от середины XI в. до 1080-х годов).

Первое документально зафиксированное свидетельство существования Старой Руссы содержится в летописи под 1167 г. Учитывая имеющиеся прецеденты (например, Москва отмечает не условную дату своего основания, а первое летописное упоминание о ней под 1147 г., хотя археологические находки говорят об ее существовании и в более ранний период) и существующую традицию – празднование в 1967 г. 800-летнего юбилея Старой Руссы, – можно рекомендовать официально продолжать отмечать именно первое упоминание Старой Руссы в летописи, т.е. 1167 г.

Настоящий Акт экспертизы обсужден и утвержден на заседании Группы исторической географии Центра изучения истории территории и населения России Института российской истории РАН

9 января 2007 г.

Руководитель Группы исторической географии, главный научный сотрудник Института российской истории РАН, почетный член Международной Комиссии по истории городов, доктор исторических наук Я.Е.Водарский

Старший научный сотрудник Института российской истории РАН, член Совета Всероссийского научно и культурно-просветительского общества «Энциклопедия российских деревень», доктор исторических наук К.А.Аверьянов 9 января 2007 г.

 

VII. Выводы. Перспективы дальнейших исследований

 

 

Подводя итоги всему вышесказанному, мы можем констатировать следующее. Впервые Старая Русса упоминается летописцем под 1167 г. К этому времени город уже был значительным центром Новгородской земли. Находка в Новгороде берестяной грамоты № 526 позволяет говорить о существовании Старой Руссы уже в XI в., но не дает возможности определить конкретную дату ее возникновения.

Археологические исследования, проведенные в городе, подтверждают факт существования Старой Руссы в первой половине XI в. Что касается вещевых находок более раннего времени, то четко отделить вещи, характерные только для X в., от вещей начала XI в., пока не представляется возможным, поскольку на современном этапе развития археологической науки датировки находок определяются с погрешностью до полувека. Тем не менее, по состоянию археологического изучения города на данный момент, все же можно говорить, что поселение возникло здесь приблизительно около 1000 г., т.е. в самом конце X в.

Вполне возможно, что будущие исследования позволят отнести время возникновения Старой Руссы и к более раннему периоду, может быть, даже ко второй половине X в. Главная роль, без сомнения, в этом будет принадлежать археологическим раскопкам. Несмотря на то, что они проводятся в городе уже несколько десятилетий, все же так и не получено ответа на поставленную еще в 1966 г. главную задачу – до сих пор не найдены остатки древнейших городских укреплений.

Главной причиной этого стало то, что археологически Старая Русса изучена крайне недостаточно. Если учесть, что к XV в. территория города составляла около 200 га, то раскопанные к настоящему времени 1800 кв.м, составляя на этом фоне 0,09%, покажутся величиной мизерной. Изменившиеся экономические условия в стране, сложности с финансированием привели к резкому сокращению масштабов археологических раскопок.

В этих условиях перед археологами встала задача более четкого выбора мест будущих исследований в Старой Руссе. Определенные подвижки в этом вопросе были сделаны уже В.Г. Мироновой. С целью получения картины распространения культурного слоя на территории Старой Руссы были собраны и картографированы данные более ста буровых скважин на территории древней части города.

При этом следует отметить, что разрез буровой скважины хотя и не фиксирует характер и структуру культурного слоя, все же выделяет верхние рыхлые слои поздних строительных отложений, отличая их от более плотного слоя, характерного для средневекового времени, и фиксирует геологическую основу – материк. Разумеется, по этой причине точно датировать период первоначального отложения слоя на основании структуры буровых скважин не представляется возможным. Тем не менее, изучение этих материалов позволяет выяснить толщину культурного слоя, отложившегося в результате человеческой деятельности.

Там где он мощнее, можно предполагать, что он начал образовываться в более раннее время. При картографировании буровых отметок на современном плане города были выявлены места наибольшей концентрации мощности культурного слоя. В итоге выяснилось, что наибольшая концентрация мощности культурного слоя (здесь он достигает толщины от 4 до 7,5 м) приходится на два места – одно из которых расположено по соседству с районом Старорусского курорта (именно тут и проводились раскопки), а второе располагается по правому берегу р. Перерытица, в районе современных улиц Великая и Просвещения.

Важным представляется вывод, что «первопоселенцами и в данном (т.е. во втором. – Авт.) случае в полной мере [мог быть] использован древний природный рельеф местности, представляющий собой удобный мыс, почти со всех сторон ограниченный водными рубежами. Можно предположить существование здесь еще одного раннего поселения древнего города» . Однако археологических раскопок тут не проводилось. Между тем, у нас имеются серьезные основания полагать, что именно здесь и располагалась столь таинственно ускользающая от археологов древнейшая старорусская крепость.

Результаты картографирования культурного слоя, показавшие, что наиболее мощные его скопления сосредоточены в двух местах, очень хорошо соотносятся с мнением жившего в XIX в. архимандрита Макария, что в древности Старая Русса разделялась на старую и новую части. Возможно, археологи прошли мимо этого показания из-за того, что он приводил это мнение, как доказательство того, что возникновение определения «Старая» в названии города произошло внутри городской территории: частые «разрушения почти до полного уничтожения заставляли оставшихся в живых жителей вновь отстраиваться преимущественно на старой части города, более удобной, – отсюда и название Старой Руссы» .

Согласиться с данным объяснением мы не можем, потому что можно объяснить и иначе: жители больше строились на новом месте, поэтому старый район и прозвали Старой Руссой. Известно, что в древности Старая Русса (также как и Новгород) в административном отношении делилась на пять концов – городских районов: Середка, Песий, Емецкий, Мининский и Рогов. Что касается двух последних, то они располагались за пределами древнего города. Мощность культурного слоя здесь не превышает 2 – 2,5 м. Данные шурфовки определяют даты первичного заселения этих участков временем не ранее XIV в.

Наибольшая мощность залегания культурного слоя приходится на три остальных конца: Середку и Песий, на территории которых и были заложены основные раскопы, а также на Емецкий, где исследований не проводилось. На наш взгляд, как раз этот район представляет основной интерес для будущих археологических раскопок. Данные геологического бурения на территории Емецкого конца фиксируют здесь мощность культурного слоя до 4 – 4,5 м. При этом уточнить время возникновения Старой Руссы может использование дендрохронологического метода исследования обнаруженных в городе древнейших слоев уличных настилов, который по сравнению с вещевыми находками дает хронологически более узкие датировки.

 

 

Руководитель Группы исторической географии, главный научный сотрудник Института российской истории РАН, почетный член Международной Комиссии по истории городов, доктор исторических наук Я.Е.Водарский

 

Старший научный сотрудник Института российской истории РАН, член Совета Всероссийского научно и культурно-просветительского общества «Энциклопедия российских деревень», доктор исторических наук К.А.Аверьянов

 

9 января 2007 г.

 

P.S.


С учётом рекомендаций Института Российской Истории РАН о необходимости проведения археологических раскопок, прежде всего в Емецком конце древней Старой Руссы, следует отметить, что и на заключительном этапе экспертизы при подготовке главы VII «Выводы. Перспективы дальнейших исследований», доктор исторических наук Константин Александрович Аверьянов (ныне руководитель группы Исторической Географии Института Российской Истории РАН) выдвинул и возможную причину возникновения Старой Руссы в середине X века:

«Весьма любопытным является тот факт, что название Емецкого конца происходит от слова «емец» со времен «Русской Правды» и обозначающего чиновника по сбору дани, вир. С этим можно сопоставить известие «Повести временных лет» об установлении великой княгиней Ольгой размеров новгородской дани и организации ею погостов, помещенное под 947 г.: «В лето 6455. Идее Вольга Новугороду, и устави по Мсте повосты и дани и по Лузе оброки и дани, и ловища ея суть по всей земли, знаменья и месты и повосты…»
В случае находок в Старой Руссе археологических материалов, твердо датируемых второй половиной X в., и с учетом данного известия возникновение поселения на территории нынешнего города можно будет связать с организацией здесь пункта по сбору даней во второй половине X века ».